Грубиян

— Эээ, да, только что и вышла, — тихо отвечаю, прекрасно понимая, что Кокорина сейчас жадно ловит каждое моё слово. — За Максима Соколовского.

Брови платиновой блондинки удивлённо взлетают вверх.

— Соколовского? Того самого?

Неуверенно улыбаюсь и киваю: кажется, не только Алиса уверена, что я ему не пара.

— Ничего себе… Эм… Ну я тебя поздравляю.

— Спасибо, — всё так же тихо принимаю поздравление.

Отворачиваюсь от, по меньшей мере, десятка любопытных глаз; и как знаменитости могут наслаждаться таким чрезмерным внимание?

Этого я, наверно, никогда не пойму…

Всю пару я чувствую взгляд Алисы, причём прожигал он именно мою правую руку, поэтому мне то и дело приходилось прятать её под стол. А вообще-то снова хотелось позорно сбежать, как и утром, но я уговаривала себя не поддаваться панике: надо учиться следовать совету Макса и посылать всех куда подальше.

После пары я вновь задумчиво бреду по коридору и прихожу в себя, лишь столкнувшись лицом с чьей-то каменной грудью.

— О чём задумалась, детка? — спрашивает Макс.

В его глазах я не замечаю привычного огня, только холодную ярость, и от этого уже начинаю потихоньку ненавидеть его мать.

— Мне не нравится, когда ты злой и хмуришься, — выдыхаю.

Огибаю парня и продолжаю свой путь на парковку; преодолеваю примерно половину коридора, когда слышу за спиной быстрые шаги, и вот меня резко подхватывают на руки.

— Куда это ты собралась? — возмущается Макс.

Он несёт меня через весь универ, не обращая внимания на ошалело-любопытные взгляды, от которых я становлюсь, наверно, уже бардовой. Стараясь отвлечься от них, внимательно смотрю на Макса, и в его глазах замечаю… панику.

— Макс? — взволнованно спрашиваю. — В чём дело? Случилось что-то ещё?

Муж качает головой и сильнее прижимает меня к себе; не отпускает даже тогда, когда мы наконец оказываемся возле его машины. Парни уже в сборе и с замешательством смотрят на друга, который как-то стремительно побледнел.

— Макс! — уже пищу я и, взяв его лицо в ладони, поворачиваю к себе. — Что с тобой?!

Он смотрит на меня так, что мне хочется белугой рыдать в голос.

— Я… Просто на секунду представил, что ты ушла на совсем…

И голос такой надломленный, что у меня сердце кровоточить начинает, а слёзы-предатели таки ползут по щекам.

— Да с чего ты взял этот бред?! — верещу на всю парковку. — Я за тебя замуж вышла, по-твоему, чтобы сразу же сбежать?! Ну где твоя логика???

Макс утыкается лицом в мою шею.

— Только не уходи, иначе я точно сдохну.

Он осторожно садит меня на капот своей машины и прижимает к себе так крепко, что мне становится трудно дышать.

— Господи, я очень надеюсь, что не у всех в твоей семье такие же проблемы с головой, — выдыхаю. — И вообще, что там у тебя с твоей матерью происходит?

У меня такое чувство, что я нашла пульт от мозга Соколовского, потому при упоминании его матери муж сменил испуг яростью.

— Встретиться со мной хочет, — кривится он. — Материнские чувства проснулись.

— Поедем вместе, — твёрдо произношу. — Хочу в глаза посмотреть этой гадине.

Лицо Макса вытягивается от удивления, а потом… он покрывает моё лицо поцелуями — так жарко и быстро, что я не могу удержаться от смеха.

Муж прощается с друзьями, и мы берём курс на загородный дом родителей Макса — туда, где сейчас его ждала биологическая «мать». Я, конечно, люблю родителей даже несмотря на то, что они со мной творили — наверно, какой-то сбой — но такое отношение матери к сыну… родителям можно пугать ею детей, потому что даже пресловутый «Бабайка» мог взять у неё мастер-класс.

Всю дорогу не отлепляюсь от Макса ни на секунду, потому что его снова может «занести». А когда вижу, что побелели костяшки пальцев — так сильно сжал руль — вообще прошу остановить машину.

Муж непонимающе хмурится, но делает так, как я прошу.

Едва автомобиль останавливается, как я отстёгиваю ремень безопасности и стаскиваю с себя пальто — чтобы было удобнее. Макс всё это время с любопытством наблюдает за мной, и я с удовольствием замечаю, как начинают темнеть его глаза. Перебираюсь к нему на колени, перекинув ногу через бёдра, расстёгиваю его куртку и прижимаюсь к нему, стараясь при этом не рассмеяться от выражения лица Макса. Просто обнимаю его за талию, прижавшись щекой к крепкой груди, и слушаю, как бьётся его сердце. Несколько секунд муж пытается восстановить дыхание, потом утыкается лицом в мою макушку, а руки укладывает… да, именно на мою пятую точку.

— Уймись, озабоченный, — тихо смеюсь.

Его пальцы впиваются сильнее.

— С тобой — да, — хрипит он. — Не могу дождаться сегодняшней ночи.

Отлепляюсь от него и пару секунд смотрю в глаза; потом провожу ладонью по его щеке, ныряю пальцами в его волосы и прислоняюсь лбом к его лбу, не обращая внимания на руль, упирающийся в мою спину.

— Что особенного в сегодняшней ночи? — шепчу ему тихо. — Ты и без дурацкой росписи был мне всех роднее и ближе. Я и так люблю тебя — дальше некуда. Ты — мой кислород.