Читаем Группа крови. Мне приснилось, миром правит любовь полностью

Пока еще не поздно лечь и уснуть в эту ночь.

Ни звонков, ни шагов, ни звона ключей.

Еле слышно часы у кровати стучат.

В этом доме все давно уже спят.

Только капля за каплей из крана вода,

Только капля за каплей из времени дни —

Ты пойдешь рубить лес, но увидишь лишь пни.

Но сейчас деревья стучат ветвями в стекла,

Ты можешь лечь, и уснуть, и убить эту ночь.

Деревья как звери царапают темные стекла.

Пока еще не поздно лечь и уснуть в эту ночь.

<p>Мы хотим танцевать</p>

Наше сердце работает как новый мотор.

Мы в четырнадцать лет знаем все, что нам надо знать.

И мы будем делать всё, что мы захотим,

Пока вы не угробили весь этот мир.

В нас еще до рождения наделали дыр,

И где тот портной, что сможет их залатать?

Что с того, что мы немного того?

Что с того, что мы хотим танцевать?

Наше сердце работает как новый мотор.

Почему и чего мы еще должны ждать?

И мы будем делать всё, что мы захотим,

А сейчас — сейчас мы хотим танцевать,

Мы хотим танцевать.

<p>«Группа крови»</p><p>1988 год</p>

1. Группа крови

2. Закрой за мной дверь, я ухожу

3. Война

4. Спокойная ночь

5. Мама, мы все тяжело больны

6. Бошетунмай

7. В наших глазах

8. Попробуй спеть вместе со мной

9. Прохожий

10. Дальше действовать будем мы

11. Легенда

<p>Группа крови</p>

Теплое место, но улицы ждут

Отпечатков наших ног.

Звездная пыль на сапогах,

Мягкое кресло, клетчатый плед,

Не нажатый вовремя курок,

Солнечный день в ослепительных снах.

Группа крови на рукаве,

Мой порядковый номер на рукаве.

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи.

И есть чем платить, но я не хочу

Победы любой ценой.

Я никому не хочу ставить ногу на грудь,

Я хотел бы остаться с тобой,

Просто остаться с тобой,

Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.

Группа крови на рукаве,

Мой порядковый номер на рукаве.

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи.

<p>Закрой за мной дверь, я ухожу</p>

Они говорят, им нельзя рисковать,

Потому что у них есть дом, в доме горит свет.

И я не знаю точно, кто из нас прав:

Меня ждет на улице дождь, их ждет дома обед.

Закрой за мной дверь, я ухожу.

Закрой за мной дверь, я ухожу.

И если тебе вдруг наскучит

твой ласковый свет,

Тебе найдется место у нас —

дождя хватит на всех.

Посмотри на часы,

посмотри на портрет на стене,

Прислушайся: там, за окном,

ты услышишь наш смех.

Закрой за мной дверь, я ухожу.

Закрой за мной дверь, я ухожу.

<p><strong>Война</strong></p>

Покажи мне людей,

уверенных в завтрашнем дне.

Нарисуй мне портреты

погибших на этом пути.

Покажи мне того, кто выжил один из полка.

Но кто-то должен стать дверью,

А кто-то — замком, а кто-то — ключом от замка.

Земля.

Небо.

Между землей и небом — война.

И где бы ты ни был,

Что б ты ни делал,

Между землей и небом — война.

Где-то есть люди,

для которых есть день и есть ночь.

Где-то есть люди,

у которых есть сын и есть дочь.

Где-то есть люди, для которых теорема верна.

Но кто-то станет стеной, а кто-то — плечом,

Под которым дрогнет стена.

Земля.

Небо.

Между землей и небом — война.

И где бы ты ни был,

Что б ты ни делал,

Между землей и небом — война.

<p><strong>Спокойная ночь</strong></p>

Крыши домов дрожат под тяжестью дней.

Небесный пастух пасет облака.

Город стреляет в ночь дробью огней,

Но ночь сильней, ее власть велика.

Тем, кто ложится спать, —

Спокойного сна,

Спокойная ночь.

Я ждал это время, и вот это время пришло.

Те, кто молчал, перестали молчать.

Те, кому нечего ждать, садятся в седло —

Их не догнать, уже не догнать.

Тем, кто ложится спать, —

Спокойного сна,

Спокойная ночь.

Соседи приходят — им слышится стук копыт:

Мешает уснуть, тревожит их сон.

Те, кому нечего ждать, отправляются в путь.

Те, кто спасен, — те, кто спасен.

Тем, кто ложится спать, —

Спокойного сна,

Спокойная ночь.

Виктор Цой в Японии, Токио. Май 1990 года. Фото из архива Джоанны Стингрей

<p><strong>Мама, мы все тяжело больны</strong></p>

Зерна упали в землю, зерна просят дождя.

Им нужен дождь.

Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь —

Ты увидишь, там все горит огнем.

Через день будет поздно,

через час будет поздно,

Через миг будет уже не встать.

Если к дверям не подходят ключи,

вышиби двери плечом.

Мама, мы все тяжело больны.

Мама, я знаю, мы все сошли с ума.

Сталь между пальцев — сжатый кулак,

Удар выше кисти, терзающий плоть.

Но вместо крови в жилах застыл яд,

медленный яд.

Разрушенный мир, разбитые лбы,

разломанный надвое хлеб.

И вот кто-то плачет, а кто-то молчит,

А кто-то так рад, кто-то так рад…

Мама, мы все тяжело больны.

Мама, я знаю, мы все сошли с ума.

Ты должен быть сильным,

ты должен уметь сказать:

«Руки прочь, прочь от меня!»

Ты должен быть сильным,

иначе зачем тебе быть?

Что будет стоить тысячи слов,

Когда важна будет крепость руки?

И вот ты стоишь на берегу

и думаешь, плыть или не плыть.

Мама, мы все тяжело больны.

Мама, я знаю, мы все сошли с ума.

<p><strong>Бошетунмай</strong></p>

Тот, кто в пятнадцать лет убежал из дома,

Вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе.

Тот, у кого есть хороший жизненный план,

Вряд ли будет думать о чем-то другом.

Мы пьем чай в старых квартирах,

Ждем лета в старых квартирах —

Перейти на страницу:

Все книги серии Поэзия легенд

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Моя жизнь. Том I
Моя жизнь. Том I

«Моя жизнь» Рихарда Вагнера является и ценным документом эпохи, и свидетельством очевидца. Внимание к мелким деталям, описание бытовых подробностей, характеристики многочисленных современников, от соседа-кузнеца или пекаря с параллельной улицы до королевских особ и величайших деятелей искусств своего времени, – это дает возможность увидеть жизнь Европы XIX века во всем ее многообразии. Но, конечно же, на передний план выступает сама фигура гениального композитора, творчество которого поистине раскололо мир надвое: на безоговорочных сторонников Вагнера и столь же безоговорочных его противников. Личность подобного гигантского масштаба неизбежно должна вызывать и у современников, и у потомков самый жгучий интерес.Новое издание мемуаров Вагнера – настоящее событие в культурной жизни России. Перевод 1911–1912 годов подвергнут новой редактуре и сверен с немецким оригиналом с максимальным исправлением всех недочетов и ошибок, а также снабжен подробным справочным аппаратом. Все это делает настоящий двухтомник интересным не только для любителей музыки, но даже для историков.

Рихард Вагнер

Музыка
Песни в пустоту
Песни в пустоту

Александр Горбачев (самый влиятельный музыкальный журналист страны, экс-главный редактор журнала "Афиша") и Илья Зинин (московский промоутер, журналист и музыкант) в своей книге показывают, что лихие 90-е вовсе не были для русского рока потерянным временем. Лютые петербургские хардкор-авангардисты "Химера", чистосердечный бард Веня Дркин, оголтелые московские панк-интеллектуалы "Соломенные еноты" и другие: эта книга рассказывает о группах и музыкантах, которым не довелось выступать на стадионах и на радио, но без которых невозможно по-настоящему понять историю русской культуры последней четверти века. Рассказано о них устами людей, которым пришлось испытать те годы на собственной шкуре: от самих музыкантов до очевидцев, сторонников и поклонников вроде Артемия Троицкого, Егора Летова, Ильи Черта или Леонида Федорова. "Песни в пустоту" – это важная компенсация зияющей лакуны в летописи здешней рок-музыки, это собрание человеческих историй, удивительных, захватывающих, почти неправдоподобных, зачастую трагических, но тем не менее невероятно вдохновляющих.

Александр Витальевич Горбачев , Александр Горбачев , Илья Вячеславович Зинин , Илья Зинин

Публицистика / Музыка / Прочее / Документальное