Читаем Группа крови. Мне приснилось, миром правит любовь полностью

Ты уходишь так рано и приходишь так поздно домой.

Я скучаю целый день, я смотрю во двор в окно.

Я хотел бы все время быть только с тобой,

Но пока я без тебя, и в душе моей темно.

Любовь — это не шутка.

Ты знаешь, я не шучу.

Ты живешь на четвертом, а я — на шестом,

И обертки от конфет пролетают за окном.

А когда ты уходишь, я смотрю тебе вслед:

Обернешься или нет — я махну тебе платком.

Любовь — это не шутка.

Ты знаешь, я не шучу.

А когда в доме тихо, я слышу, как ты поешь.

Я пытаюсь тебе подыграть,

Но никак не могу подобрать мотив.

Засыпая, я вижу твои глаза,

Но они говорят мне нет.

Удивляюсь, как я еще жив.

Любовь — это не шутка.

Ты знаешь, я не шучу.

<p>Ты обвела меня вокруг пальца</p>

Я повел тебя в ресторан,

А потом — на такси домой.

Ты сказала, что очень рада

И завтра встретишься со мной.

Ты обвела меня вокруг пальца.

Я знаю, что ты играла со мной.

Я обещал прийти — я здесь.

Ты обещала — тебя здесь нет.

И букет в моих руках

Давно завял, давно зачах.

Я писал тебе длинные письма,

Ты мне — только в открытке привет.

Я хочу совершить убийство

Так, чтоб ты держала ответ.

Ты обвела меня вокруг пальца.

Я знаю, что ты играла со мной.

<p>В поисках сюжета для новой песни</p>

Я сижу в кровати, только что из ванной,

с мокрой головой.

На улице мороз, и рано, как ни странно,

я пришел домой.

За стенкой телевизор орет,

Как быстро пролетел этот год.

Он так похож на прошлый год:

Я в прошлом точно так же

Сидел один, один, один

В поисках сюжета для новой песни.

Я не умею петь о любви,

Я не умею петь о цветах.

А если я пою, значит я вру,

Я не верю сам, что все это так.

За стенкой телевизор орет,

Как быстро пролетел этот год.

Он так похож на прошлый год:

Я в прошлом точно так же

Сидел один, один, один

В поисках сюжета для новой песни.

<p>Последний герой</p>

Ночь коротка, цель далека,

Ночью так часто хочется пить.

Ты выходишь на кухню,

Но вода здесь горька.

Ты не можешь здесь спать,

Ты не хочешь здесь жить.

Доброе утро, последний герой,

Доброе утро тебе и таким как ты.

Доброе утро, последний герой,

Здравствуй, последний герой.

Ты хотел быть один, это быстро прошло.

Ты хотел быть один, но не смог быть один.

Твоя ноша легка, но немеет рука,

И ты встречаешь рассвет за игрой в дурака.

Доброе утро, последний герой,

Доброе утро тебе и таким, как ты.

Доброе утро, последний герой,

Здравствуй, последний герой.

Утром ты стремишься скорее уйти,

Телефонный звонок — как команда «вперед!».

Ты уходишь туда, куда не хочешь идти.

Ты уходишь туда, но тебя там никто не ждет.

Доброе утро, последний герой,

Доброе утро тебе и таким как ты.

Доброе утро, последний герой,

Здравствуй, последний герой.

<p>Около семи утра</p>

Я из тех, кто каждый день

Уходит прочь из дома около семи утра.

Что бы ни было внизу — холод или жара,

Я знаю точно: завтра будет то же, что и вчера.

Я — это тот, кто каждый день

уходит прочь из дома около семи утра.

В это утреннее время там внизу

все так похоже на кино,

И я беру зубную щетку, открываю окно,

Я ко всему уже привык, все началось уже давно.

Я — это тот, кто каждый день

уходит прочь из дома около семи утра.

Да, наверно, в это время там внизу

все так похоже на кино,

Я сажусь в какой-то транспорт и смотрю,

куда он привезет меня.

Я сажусь в какой-то транспорт и смотрю,

куда он привезет меня.

Со мною рядом кто-то едет из гостей домой.

Зачем я еду? Я ведь так хотел остаться с тобой.

Я тот, кто сел в какой-то транспорт посмотреть,

Куда он привезет меня.

Я из тех, кто каждый день

уходит прочь из дома около семи утра.

И в моей комнате, наверно, дуют злые ветра.

И в этой песне нет смысла, эта песня стара.

Я — это тот, кто каждый день

Уходит прочь из дома около семи утра.

<p>Лето</p>

В городе плюс двадцать пять.

Лето.

Электрички набиты битком,

Все едут к реке.

День словно два,

Ночь словно час.

Лето…

Солнце в кружке пивной,

Солнце в грани стакана в руке.

Девяносто два дня

Лето.

Теплый портвейн,

Из бумажных стаканов вода.

Девяносто два дня

Лето.

Летний дождь наливает

В бутылку двора ночь.

Концерт в рамках Второго фестиваля ЛРК. Петергоф. 10 июля 1984 года. Фото — Анатолий Азанов

<p>«Сорок шесть»</p><p>1983 год</p>

1. Троллейбус

2. Камчатка

3. Транквилизатор

4. Я иду по улице

5. Дождь для нас

6. Пора

7. Каждую ночь

8. Без десяти

9. Музыка волн

10. Саша

11. Хочу быть с тобой

12. Генерал

<p>Троллейбус</p>

Мое место слева, и я должен там сесть.

Не пойму, почему мне так холодно здесь.

Я не знаком с соседом, хоть мы вместе уж год,

И мы тонем, хотя каждый знает, где брод.

И каждый с надеждой глядит в потолок

Троллейбуса, который идет на восток,

Троллейбуса, который идет на восток,

Троллейбуса, который…

Все люди — братья, мы — седьмая вода,

И мы едем не знаю зачем и куда.

Мой сосед не может, он хочет уйти,

Но он не может уйти — он не знает пути.

И вот мы гадаем, какой может быть прок

В троллейбусе, который идет на восток,

Троллейбусе, который идет на восток,

Троллейбусе, который…

В кабине нет шофера, но троллейбус идет,

И мотор заржавел, но мы едем вперед.

Мы сидим не дыша, смотрим туда,

Где на долю секунды показалась звезда.

Мы молчим, но мы знаем: нам в этом помог

Троллейбус, который идет на восток,

Троллейбус, который идет на восток,

Перейти на страницу:

Все книги серии Поэзия легенд

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Моя жизнь. Том I
Моя жизнь. Том I

«Моя жизнь» Рихарда Вагнера является и ценным документом эпохи, и свидетельством очевидца. Внимание к мелким деталям, описание бытовых подробностей, характеристики многочисленных современников, от соседа-кузнеца или пекаря с параллельной улицы до королевских особ и величайших деятелей искусств своего времени, – это дает возможность увидеть жизнь Европы XIX века во всем ее многообразии. Но, конечно же, на передний план выступает сама фигура гениального композитора, творчество которого поистине раскололо мир надвое: на безоговорочных сторонников Вагнера и столь же безоговорочных его противников. Личность подобного гигантского масштаба неизбежно должна вызывать и у современников, и у потомков самый жгучий интерес.Новое издание мемуаров Вагнера – настоящее событие в культурной жизни России. Перевод 1911–1912 годов подвергнут новой редактуре и сверен с немецким оригиналом с максимальным исправлением всех недочетов и ошибок, а также снабжен подробным справочным аппаратом. Все это делает настоящий двухтомник интересным не только для любителей музыки, но даже для историков.

Рихард Вагнер

Музыка
Песни в пустоту
Песни в пустоту

Александр Горбачев (самый влиятельный музыкальный журналист страны, экс-главный редактор журнала "Афиша") и Илья Зинин (московский промоутер, журналист и музыкант) в своей книге показывают, что лихие 90-е вовсе не были для русского рока потерянным временем. Лютые петербургские хардкор-авангардисты "Химера", чистосердечный бард Веня Дркин, оголтелые московские панк-интеллектуалы "Соломенные еноты" и другие: эта книга рассказывает о группах и музыкантах, которым не довелось выступать на стадионах и на радио, но без которых невозможно по-настоящему понять историю русской культуры последней четверти века. Рассказано о них устами людей, которым пришлось испытать те годы на собственной шкуре: от самих музыкантов до очевидцев, сторонников и поклонников вроде Артемия Троицкого, Егора Летова, Ильи Черта или Леонида Федорова. "Песни в пустоту" – это важная компенсация зияющей лакуны в летописи здешней рок-музыки, это собрание человеческих историй, удивительных, захватывающих, почти неправдоподобных, зачастую трагических, но тем не менее невероятно вдохновляющих.

Александр Витальевич Горбачев , Александр Горбачев , Илья Вячеславович Зинин , Илья Зинин

Публицистика / Музыка / Прочее / Документальное