Группа «Сибирь»

Потапов улыбнулся, быстро почесав пятернёй лысую голову в том месте, где на отрастающей щетине красовался кривой шрам — метка, оставшаяся после лютой групповой драки. Что-то оброс наш Фантомас, обрить бы надо.

Катер пополз влево. Вскоре стало ясно, почему семафорщик настойчиво отгонял нас именно к левому, невидимому со стороны Енисея борту. Последние порывы утихающего ветра нет-нет, да будоражили водную гладь, разбрасывая пятна поблёскивающей ряби. Дым из «мусорной» трубы прибивало к реке, клубы проходили прямо возле окон рубки. Значит, с этой стороны нас и заметить сложней. Чёрт побери, да что там происходит?

«Хаски» коснулся привальной доски без толчка и юный семафорщик-конспиролог ужом скользнул к нам, вытянул загорелые, все в старых и свежих царапинах, руки, приготовился к швартовке.

— Ваня. Ты остаешься, будешь страховать нас снизу.

— Как всегда, мог бы и не говорить, — недовольно пробурчал Потапов.

— Страховать! А то и прикрывать, — окончательно раскидал роли Павел. — Осипенко, за мной!

А я что, я всегда готов к труду и обороне, дробовик уже извлечён и проверен. Лишним не будет. На борту мы сразу направились к концевой переборке надстройки.

— Как тебя зовут? — командир остановился напротив пацана, положил руку на плечо и взглянул ему в глаза.

— Николаем, кличут, дяденька. Коля Брагин я, — прошептал напуганный мальчишка, чуть не захлебываясь от слёз. Было видно, как его потряхивает от пережитого страха.

— Спокойно, Коля, спокойно… Ты настоящий молодец, правильные сигналы подавал. Рассказывай всё по порядку, — тихо приказал группер, присаживаясь перед Николаем на корточки.

— Напали на нас! — громко выпалил мальчишка, и Паша тут же захлопнул детский рот ладонью в перчатке.

— Больше не кричим, — напомнил он строго, — давай по порядку. Подыши глубоко, успокойся. Договорились? Меня можешь называть дядей Пашей.

— Судно захвачено, капитан, получается, в заложниках, — с трудом произнёс Коля, перед этим сделав несколько глубоких вдохов.

— Ух ты! Прямо как в кино. Что за пираты? — группер сделал вид, что не заметил мальчишеского страха.

— Не, пираты, они не такие, пираты они другие… — с детской непосредственностью возразил пацаненок, мысленно тоже вспомнив что-то кинематографическое.

Однако Кромвель не поддержал это направление в рассказе, его больше интересовало другое:

— Кто же тогда? — прервал он юнгу.

— Партизаны, вот кто! Щетина проклятая! — с непреклонной твердостью заявил юнга Коля Брагин.

Командир значительно посмотрел на меня, словно перебрасывая своё недоумение подчиненному, пусть он переваривает. А шефу некогда.

Дикость какая-то, зачем щетине захватывать какой-то сборщик?

— Миша, правый борт под контроль, — распорядился Павел. Выполняя команду, я осторожно двинулся вправо, чтобы выглянуть за угол надстройки, а командир жестами показал Потапову, чтобы он держал на прицеле пистолета правый борт судна. После чего Павел опять обратился к единственному из обнаруженных нами живых членов экипажа:

— Ты ничего не перепутал?— переспросил он.

— Так он же сам сказал!

— Как всё происходило?

— Капитан был в рубке, Богданов — на модуле с реактором, что-то в подающем механизме печки чинил. А я на баке книжку читал, «Приключения Тома Сойера». Когда они подошли на «Казанке», подумал, что это местные шакалят, из деревни или с заимки какой-нибудь. Вечно им что-то нужно, бездельникам, — по-взрослому проворчал Николай.

— Богданов это...

— Матрос, он часто механику помогает. Они и рыбачат вместе.

— Сколько их?

— Вдвоём пожаловали.

— Сейчас они в рубке?

— Там один, он у них главный, походу. На нём кожаный жилет, чёрный, с кармашками. Китайцы такие продают на рынке. На голове шлемофон, как у танкистов, на лбу белые цифры. Ноль, пять, семь.

— Наблюдательный! А второй?

— Да вот же он, на палубе лежит! — мальчик дёрнулся, желая высунуться и показать на труп, но Павел успел схватить его за рукав.

— Тихо, тихо. Так это не ваш? Хм-м... Кто его сминусовал?

— Главарь и застрелил! — понижая голос, зачастил рассказчик. — Как только они на палубу поднялись, так сразу начали собачиться. Я весь базар не слышал, вроде бы тот, что на палубе, утопил в реке мешочек с какой-то крутой дурью. Начали ругаться, толкаться, а затем главарь выхватил наган, и — бац!

— А ты что?

— Я сразу пригнулся за мешками, испугался очень... — чуть ли не виновато молвил пацан.

— Испугаешься в такой ситуации. Дальше?

— Ну, тут и Васильич выскочил, и Богданов прибежал, начал спрашивать, кто они такие и что тут происходит... Тогда партизан опять выстрелил из нагана ему в ногу. Богданов тоже упал. А капитан — в рубку, к рации.

— Капитана как зовут? — Кромвель прихлопнул на шее комара и по-пижонски вытер ладонь вытащенным из кармана белоснежным платком. А штанины на что?

— Васильича? Щеглов. Щеглов Федор Васильевич. Только не успел он, этот гад поднял с палубы карабин и помчался за ним наверх.

— У него ещё и карабин есть? Какой?

— СКС, я из такого же стрелял недавно, запомнил. Он его у убитого взял.

— Понятно... А музыка?