Группа «Сибирь»

— Так он же гашёный! Обкуренный или обколотый. Музыки ему захотелось, заставил включить станцию на FM-канале, здесь сигнал ещё добивает из Подтёсово. Выбрал что-то стрёмное, и на полную громкость.

— Раненый?

— В кубрике он, я ему помог добраться, рану перевязать.

Кромвель от досады сплюнул, нарушая все этические правила. Сейчас не до этики.

— Серьёзное ранение?

Николай растерянно пожал плечами.

— Вот тут, смотрите, сбоку, — показал он место на правом бедре. — Кровь сперва текла, но мы зажали. Я ему аптечку принёс. И воду.

— Он в сознании?

Николай кивнул.

— Ладно, посмотрим. Скажи, капитан каким трапом чаще пользуется?

— Только правым ходит, левый сейчас закрыт. Там двух ступенек нет, механик не успел новые приварить. Послезавтра собирался. У нас старый пароход, вечно что-то ломается.

— Ясно. Николай Брагин, ты просто молодец, — повторил Командир. — Это весь ваш экипаж?

Мальчик торопливо помотал головой.

—- Нет, конечно, механик с ещё одним матросом на «обушке» в Подтёсово поехали, им запчасти должны привести. Послезавтра утром должны вернуться.

Группер, укладывая в голове всё услышанное, немного помолчал.

— Коля, сам-то как думаешь, что там происходит, звуки какие-нибудь слышал?

— Мне и думать не надо, я видел и слышал. Щетина сидит на полу, машет наганом и рассказывает капитану какие-то сказки, иногда требует наркоты и баксы. Васильича он тоже усадил. Партизан тощий, длинный. Кроссовки разваливаются, носки видно. Губастый какой-то... Передние зубы сверху выбиты. К нижней губе окурок слюной прилепил, как у шпаны. Сейчас у нас уже никто папиросы не курит, а у этого «Беломор».

— Ты что, подкрадывался к ним? — нахмурился Кромвель.

— Вот ещё, мне пожить охота! Сами позвали. Сначала Васильич крикнул, а потом и бандюган этот, велели метнуться в капитанскую каюту и принести щетине коньяк, там полбутылки было. Пригнулся под окном, я же маленький, послушал, заглянул, поставил бутылку на пол, и дёру!

Разве нужно на такое подписывать ребёнка? Растерялся капитан, не помог ему стаж честной гражданской работы.

Если человек не служит в полицейских структурах, не является профессиональным юристом или членом преступного сообщества, то ему чрезвычайно сложно осознать, что грань преступного мира проходит рядом с его обыденным существованием. И в любой момент организованный злой умысел может легко поломать жизненные планы мирного человека. Вроде бы, по-житейски он всё делает правильно, по плохим районам вечерами в одиночку не ходит, в конфликты не вступает, не провоцирует уличные разборки, всячески дистанцируясь от любого криминала.

А потом криминал всё-таки приходит. Неожиданно, зло и беспощадно.

— Рисковый ты парень, — без всякого одобрения оценил операцию Николая группер.

— Жизнь такая, — пытаясь бодриться, выдавил пацан.

— Ясно, — значительно сказал Кром, прислушиваясь к звукам музыки. — Ну, похоже, они там надёжно заняты песнями.

— Что командир, работаем? — не выдержал я. Сколько можно ждать.

Если всё сделать аккуратно, правильно, то работы минут на пять. Грохнуть эту сволочь без лишних слов, и всех дел. Никаких рефлексий я не испытывал, психологическая подготовка у нас была отменная, с группой настоящие спецы работали. Пристрелю, не задумываясь. А уж с такой ненавистью, которую сейчас приходится искусственно гасить... Но сейчас эмоции не нужны.

— Справа идём?

— Здесь тоже можно подняться, — вместо группера поторопился ответить мне Николай. — На крышу, и сразу за трубу.

Я с сомнением поглядел на многократно крашеный металл переборки с жирными каплями-потёками. Судно готовили к навигации, по весне в очередной раз красили, и краска внутри капель ещё не везде высохла полностью. Обязательно вымажусь.

Трубы какие-то, крепления спасательного круга, тяжёлые латунные кольца двух небольших иллюминаторов, ручка двери...

— Точно?

— Здесь же штыри, дяденька! Смотрите! Вот тут и тут. Я там загорать люблю. Это легко. Ставите ногу сюда, рукой за трубу, потом... Сейчас покажу, — мальчишка отстранил Кромвеля и ящерицей прошёл по переборке, карабкаясь наверх быстро и ловко.

— Ну, спасибо, инструктор, — хмыкнул я, уже поймав легкую адреналиновую дрожь. Секунду подумав, заменил в магазине два первых картечных патрона пулевыми. Картечью бить нежелательно, капитана задену. А если начнётся беготня с прятками, то и картечные подоспеют.

— Дробовик подержи, Коля, чтобы не звякнул.

— Рации не включаем. Неизвестно, какая аппаратура на главном посту активирована, и что они могут прослушивать. Карабкайся, найдись в обстановке, выбери позицию. Я по трапу пойду через... Через семь минут, — глянув на циферблат, решил Кромвель. — С двух сторон его зажмём. Никаких переговоров, ты отвлекаешь, я валю.

Я полностью повторил порядок движения юного наставника и быстро оказался на крыше, сразу перекатившись так, чтобы укрыться за широкой трубой с косым срезом и синей полосой.