Групповые люди

— А я еще в семинарии читал это великое произведение, — сказал Сталин. — Оно меня поразило своими первыми страницами, своим обращением к читателям. Рабле прямо так и начинает свой гениальный труд: "К вам, пьяницы и сифилитики, обращаюсь я. Вам, пьяницы и сифилитики, посвящаю свой труд!" Задумайтесь, почему Рабле предпочел обратиться к отбросам общества, а не к князьям и феодалам своего времени? Не знаете? Скажу. Тут, в этом обращении, заложена великая мысль. Рабле этим обращением сразу все ставит на свои места. Во-первых, он сразу говорит, что в обществе есть отбросы, то есть угнетенный класс, который по своему развитию значительно выше своих господ. Как сказал бы наш эрудированный Анатолий Васильевич Луначарский, здесь обозначен деклассированный рабочий класс. Во-вторых, он этим обращением как бы сказал, что те, кто правит обществом, значительно хуже деклассированных элементов, сифилитиков и пьяниц. А теперь с позиций этого раблезианского обращения взгляните на статью, опубликованную в "Большевике". Присмотритесь внимательно к содержанию этого выступления, и вы получите полный ответ на создавшуюся в нашей борьбе ситуацию. Что вы скажете по этому поводу, Лазарь Моисеевич?

— Абсолютно с тобой согласен, Иосиф, — ответил Каганович. — В статье недвусмысленно подчеркивается, что верхушка партийного руководства именно из рабочих представляет собой, если хотите, отбросы общества, является деклассированными элементами. Я считаю, что этот факт никак нельзя оставить без внимания…

30

— Чаинов? Что за чертовщина? Вы же в колонии дробь семнадцать.

— А это уж позвольте мне знать, где мне быть.

— Но как вам удалось? Шаг влево, шаг вправо…

— Мы всегда и везде, запомните это, мсье Катилина, и влево мы, и вправо. — Чаинов сбросил в себя одеяние, и я сразу все понял: вместо подкладки — совершенно точно, я ошибиться не мог — была крысиная шкура с подпалинами, а Чаинов как бы между прочим подфутболил свою куртку, чтобы не видно было крысиной шерсти, и сказал:- Один из основоположников действительно сочинил свой труд, где про эти шаги влево и вправо. Я это произведение наизусть знаю, я даже спеть вам его могу, — и Чаинов, став в позу танцора, запел отвратительным дискантом: — "Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и два назад!" Как у меня получается, господин тайный советник?

— Почему же тайный?

— А потому, что у вас за кадром другая жизнь идет. Не принцип айсберга, когда все в глубину, а правило буравчика: ладонь вправо, большой палец вверх, а за кадром свои делишки прокручиваете. Так дело не пойдет. Заварили кашу, так давайте же вместе ее расхлебывать. Давайте лезть на самую глубину, чтобы из-пид низу рикиш[68] гнать по-черному…

— Господи, вы говорите языком Багамюка.

— Тут собачьим языком заговоришь, а не то что багамючьим. Шутка ли такую пену гнать против всех рогов зоны! Придет час, я им всем бебики потушу. Что придумали: во главе государства стоят отбросы общества, деклассированные элементы… Не всякий Большой человек рецидивист: этот бритый шилом не терял времени, когда на квартире у Каменевых горел свет и искрилось в бокалах красное вино… Он имел свой взгляд на русскую историю.

— А при чем здесь русская история?