Грусть белых ночей

Когда показывают кино, Сергей старается найти Василя, сесть рядом. Кинофильмы самые разные, есть даже американские, но они тоже посвящены войне. Сеансы под открытым небом: за банькой, на луговине, бойцы сидят прямо на земле, белое полотно экрана распято на двух вбитых в землю жердинах.

Взвод разведки ходит в ночной поиск. Добираются до обозначенного на карте-двухверстке пункта по азимуту. Сергей любит ночные вылазки. Так было в партизанах. Сколько походил он из леса, из занятых партизанами деревень в местечко. На встречу являлся Николай Прокопчик, который теперь ротный ездовой. Приносил соль, написанные на бумажках сведения о движении воинских эшелонов через местечковую станцию.

Умение Сергея ориентироваться на местности — по звездам и другим приметам — замечено. Оно многое значит. Настороженность, с которой встретили Сергея старожилы взвода, постепенно рассеивается.

Старожилов, кроме Смирнова и Кислякова, несколько. Трудно сказать, кто из них наиболее заметен. Сержантов Филимонова и Грибина — первый атлетического склада, розовощекий, хитроватый, второй — небольшого роста, чернявый, с широким ртом, приплюснутым носом, — при всей их внешней непохожести, объединяют колюче-насмешливые характеры. Филимонов, верткий как вьюн, к тому же и хвастун, страшно любит пустить пыль в глаза.

Большой, неуклюжий, как медведь, Мерзляков тоже любит шутку. Он вообще чудак. С виду угрюмый, сосредоточенный, с усеянным красными болячками лицом, на котором больше всего выделяется большой вздернутый нос, он очень следит за своей внешностью, ежедневно меняет подворотнички, начищает до блеска сапоги. Он и Филимонов первые во взводе франты.

Если сравнить Филимонова с молчаливо-затаенным Мерзляковым, то при первом знакомстве выигрывает он; при более проницательном подходе более глубокой натурой предстает Мерзляков...

Через день или два после появления Сергея во взводе к нему подошел Мерзляков. Задрав голову, застыв как монумент, сурово приказал:

— Лижи мои сапоги!

В первый момент Сергей опешил. Но вскоре нашелся — принял правила игры:

— Что вы, ваше величество!.. Своим нечистым языком я могу причинить вред вашей дивной обуви.

В глазах у Мерзлякова скачут веселые огоньки. Видать, Мерзляков, как и Сергей, увлекался в детстве романами Александра Дюма и знает, как должны вести себя родовитые особы.

Есть во взводе младший сержант Попов, стройный как тополь, чернявый красавец. Он по специальности сапер и взят во взвод для того, чтобы разведчики не погибли, напоровшись на колючую проволоку или минное поле.

Малоприметный, участливо-тихий, похожий на пацана Ладуров — тоже старожил. На его гимнастерке две нашивки — за тяжелое и легкое ранения.

Особое место во взводе занимает Финкельштейн, о котором говорил Сергею Френкель и который вел, когда нужно было, допрос захваченных в плен немцев. От этой роли Финкельштейн наотрез отказался, когда из освобожденной Винницы пришло известие о смерти брата. Он намеревался разговаривать с немцами только языком оружия. Финкельштейн — голенастый, подвижный, неразговорчивый, на его лице выражение горделивой сосредоточенности.

Остальные — новички, во взводе по три-четыре месяца, некоторые, как Сергей, прибыли с последним пополнением.

Старожилы в своих разговорах называют Великие Луки, Старую Руссу, озеро Ильмень, другие места, которые в свое время долго мелькали в военных сводках. Новички помалкивают. Боевого крещения у них еще не было.

Взвод занимает отдельный домик. После отбоя, если нет ночных учений, разведчики ложатся спать. Филимонов и Мерзляков исчезают. Помкомвзвода, старшина и бровью не ведут. Словно их это не касается. Караульные на месте, ни один начальник врасплох взвод не застанет.

Мерзляков и Филимонов возвращаются в полночь.

Разведчики, подостлав плащ-палатки, положив под голову вещмешки, укрывшись шинелями, лежат вповалку на полу.

— Ну как? — высунув голову из-под шинели, спрашивает Смирнов.

— Порядок. — Филимонов сопровождает свой ответ смешком.

Мерзляков, когда его спрашивают про успехи у девчат, отмалчивается.

Филимонов, Мерзляков, некоторые другие разведчики ходят к девчатам из хозвзвода. Других женщин, кроме этих и еще нескольких санинструкторов, в полку нет. Их любви безуспешно домогаются многие, в том числе офицеры.

Подвижный как живое серебро Грибин учиняет Мерзлякову допрос:

— Ты хоть за руку Зины подержался?

Мерзляков не отвечает...

— Зина спрашивала о тебе. Удивляется, почему такого, как ты, в разведке держат. Говорит, место ему — в обозе. Кобылой править. Да и то, если кобыла тихая...

Мерзляков с неизменным спокойствием, выходя за двери, бросает:

— Смолкни, вошь!..

Идет по земле сорок четвертый, победный год. Начиная со Сталинграда, с Курской дуги вал советского наступления неудержим. К цифровым обозначениям подков, дивизий прибавляются именные — Харьковские, Киевские, Полтавские, Одесские, Орловские, Смоленские, Гомельские...