Грустное лицо комедии

Мне хотелось показать Кутузова не монументальным старцем с историческими жестами (эдаким кинополководцем, величественным снаружи, но пустым внутри), а живым, лукавым стариком, человеком добрым и усталым. Это мне казалось и драматургически более верным. Если такого хитреца, который обвёл вокруг пальца французов, провела семнадцатилетняя девчонка, ситуация становилась действительно комедийной.

Мне думается, Ильинскому эта задача удалась полностью. Его Кутузов обаятелен, хитёр, мудр, добр, очень значителен и вызывает, с моей точки зрения, не только смех, но и любовь зрителя. Именно любовь. А это чувство выжать из зрителя ох как нелегко!..

Когда фильм был закончен, сразу же начались огорчения и неприятности.

Меня стали упрекать, что я исказил образ великого русского полководца.

«Как вы могли совершить такой просчёт? — говорили мне. — Нет, мы любим Игоря Ильинского, он замечательный комедийный артист, но предложить ему роль Кутузова бестактно. Вы посмотрите, каким смехом встречает зритель появление полководца. В таком виде картина выйти на экран не может. Ильинского надо заменить другим актёром и переснять его сцены».

Я не знал, что предпринять. Мне казалось, что роль Кутузова в исполнении Ильинского — одна из лучших в картине. И тут мне опять помог счастливый случай. За неделю до юбилейной даты, не то 31 августа, не то 1 сентября, «Гусарскую балладу» по просьбе редакции показывали в одной крупной газете.

В кинопрокат полетели распоряжения, что выпуск фильма на экран откладывается. Никакой демонстрации «Гусарской баллады» в юбилейные дни не состоится.

Это был традиционный либо «вторник», либо «четверг», где журналисты встречались с деятелями искусства, науки и спорта.

Я верил в могущество прессы.

«А вдруг моя комедия понравится, они дадут хорошую рецензию, и всё обойдётся», — мечтал я, надевая галстук и отправляясь на редакционный просмотр. Надежда затеплилась во мне.

В газете никто не подозревал о том, что я нанёс оскорбление светлейшему князю и фельдмаршалу Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову-Смоленскому. Сам он тоже, по всей вероятности, об этом не догадывался. А если бы смог посмотреть нашу комедию, то, надеюсь, не обиделся бы. Судя по мемуарам, юмора у князя хватало.

Короче говоря, журналисты смотрели фильм и дружно смеялись.

А дальше произошло всё как в сказке. Дня через три в газете появилась небольшая рецензия с похвалой в адрес ленты. Особенно выделяли замечательную игру Игоря Ильинского.

Этого оказалось достаточным, чтобы 7 сентября 1962 года, в день 150-й годовщины Бородина, «Гусарская баллада» начала демонстрироваться в кинотеатре «Россия», тогда лучшем кинотеатре Москвы. Состоялась пышная, торжественная премьера. Щёлкали блицы фоторепортёров. Стрекотали хроникерские кинокамеры. За один год фильм посмотрело 48 миллионов зрителей.

Надо сказать, что неверный взгляд на актёрские амплуа укоренился довольно глубоко. Например, многие считают, что Михаил Ульянов — актёр с огромным положительным обаянием, социальный герой — не имеет права играть отрицательные роли. Когда он исполнил в фильме Владимира Басова «Тишина» роль негодяя и доносчика, пришло немало писем, где зрители стыдили артиста, — как это он согласился показаться на экране в роли подонка.

Помню, когда я только-только начинал съёмки «Берегись автомобиля!», меня пригласило к себе одно полуответственное кинематографическое лицо и спросило:

— Это правда, что вы взяли на главную роль в своём фильме Иннокентия Смоктуновского?

— Да, — сказал я настороженно. У меня имелись причины быть начеку. Ведь с этой картиной я уже побывал в разных передрягах. Прошло три года, прежде чем удалось запустить «Берегись автомобиля!» в производство второй раз. Я ожидал подвоха и не ошибся.

— Как вы могли? — пожурило меня полуответственное лицо. — Ведь он только что сыграл роль Владимира Ильича Ленина.

— Актёр отдал созданию этого образа много сил и вдохновения, — добавил я.

— Ну вот, — вздохнуло лицо. — А теперь у вас он, значит, будет играть жулика?!

Я вначале растерялся. Такого оборота событий я не ожидал.

Хорошо, что лицо было полуответственное и мне удалось настоять на своём. Когда я уходил, мне бросили незабываемую фразу:

— Да… неразборчивый у нас Смоктуновский!

С таким напутствием я и отправился снимать новую комедию.

С моей точки зрения, роль «жулика» Деточкина — одна из лучших в биографии артиста. И мысль, что исполнитель должен всегда эксплуатировать то, что он однажды нашёл, не выходить за круг определённых образов, играть разновидности одного и того же, мысль вредная, порочная, сковывающая развитие актёрской индивидуальности…