Груз небесный

«С утра к доктору, предупредить его, а то “унырнет” в госпиталь, и там его с собакой не разыскать, а без него будет тяжело: в морг ехать надо. Потом нужно поймать Молодого человека, то есть Машиновича, его тоже ловить надо с раннего утра, а то без машины останешься. Дальше взять узел с вещами. Тут проще, даже если Антоненко на месте не окажется, я замок вырву и узел возьму. Можно забрать его сейчас, но комната не кладовая – всякое может случиться… Главное – из части вырваться, а там все будет зависеть от меня, от моей разворотливости. А я – ох какой разворотливый и никогда не проваливал порученных мне мероприятий. Недаром меня за это любило комсомольское начальство».

«А всегда ли?» – остановил мое хвастовство внутренний голос.

– Нет, – ответил я ему, – однажды я здорово проиграл, и проигрыш этот занозой торчит у меня в душе, хотя торчать не должен: со слов Силина, душа – понятие эфемерное, а значит, занозу в душу загнать нельзя.

Future

Трудно в чужой роте слоняться без дела туда-сюда, и Веригин, оставив Гвоздилина, направился в магазин и купил пачку самых дешевых сигарет. Теперь он в любой момент мог бросить сигарету в рот и «находиться при деле».

До отбоя он накурился до одури, так что перед сном пришлось дважды чистить зубы. Самое странное, что к нему не подошел никто из его сержантов. Хотя… Не подошел и не подошел, не больно-то хотелось вас видеть и слышать…

Как и положено по распорядку, в половине десятого вечера дневальный дал команду строиться на вечернюю поверку. Людей собралось чуть меньше, чем было утром при построении на завтрак. Дежурный по роте скороговоркой прочитал список личного состава. Веригина в списке еще не было.

«Полнейший бардак, ведь писарь должен был внести его в списки личного состава роты еще утром».

Веригин огляделся: писаря в строю тоже не было.

Поверка окончилась, Дима сходил в умывальник, вымыл ноги и вернулся к своей койке. Только тут он вспомнил, что у него по-прежнему на кровати нет простыни. Правда, была наволочка на подушке для того, чтобы не портить однообразия заправленных коек, и полотенце, которое висело на спинке его кровати.

Дима хотел было обратиться к дежурному по роте, но не сделал этого, решил потерпеть еще одну ночь, а уж завтра искать своих командиров и начальников и окончательно обустраиваться.

Он улегся в кровать, натянул одеяло до подбородка и закрыл глаза. Сколько прошло времени он не знал, но когда его разбудил дневальный, рота уже спала.

– Зайди в каптерку, тебя замки хотят видеть, – сказал ему второй дневальный по роте. Первый же, оставив тумбочку, натирал пол.

«Порядочки», – подумал Веригин.

Там, где он служил до этого, тумбочка дневального была святым местом, она прививала любовь к другим тумбочкам на будущих постах. Служба у тумбочки в роте была учебой перед службой в карауле. И никто, даже самый борзой сержант, не рисковал отправить дневального, стоящего у тумбочки, натирать пол или смотаться куда-нибудь за щеткой или мастикой: все понимали, так у бойцов может развиться рефлекс неуважения к постам, караульной службе и всем атрибутам, с ней связанным.

Веригин надел бриджи, намотал портянки, сунул ноги в сапоги. Он решил вести себя так, чтобы ни у кого из замков не было повода прицепиться к нему.

– К торжественному маршу покараульно… – произнес он вполголоса и направился к каптерке.

За дверью каптерки раздавались голоса, характерные для людей, тяпнувших по третьей: говорят все, а не слушает никто…

Неприятное предчувствие охватило его, но делать было нечего. Он постучал в дверь, затем открыл ее и, войдя, представился…

Шум смолк. Его разглядывали. В каптерке, маленькой кладовочке, где по стенам были стеллажи с парадками, внизу стояли сапоги с бирками, размещалось добрых десять человек, причем все они были одеты до пояса в военное, а верх был гражданским. Из присутствующих ни один не повторял одежду другого. На них, как на манекенах в магазине, были разные спортивные майки, тренировочные костюмы, а один из них, видимо качок, был гол по пояс. Он стоял в стороне от всех, скрестив руки на груди. Как показалось Веригину, качок был единственным трезвым человеком среди присутствующих.

Посреди кладовки размещался стол, сделанный из куска ДСП, на нем – то, что называется закуской, стаканы, а в центре опорожненная на треть банка прозрачной жидкости, видимо, спирта. Что еще могут пить в «соляре».

На почетном месте посредине этого сборища сидел парень, которого все признавали за лидера. Парень медленно, как и подобает хозяину положения, повернулся к вошедшему, оглядел его с ног до головы и произнес:

– Не понял?

– Рядовой Веригин, – еще раз представился Дима.

– Да он не знает устава, – сказал парень, – его там, в Москве, ничему не научили.

Он снова демонстративно оглядел Диму с ног до головы и произнес:

– Ну…

– Чтобы ответить по уставу, – сказал Дима, – нужно видеть звание того, к кому обращаешься…

Парень в ответ на это оглядел присутствующих и развел руками, мол, ничего не могу поделать, он ко всему прочему еще и «разговорчивый».