Гуль. Харизма +20. Том 1

Гули под воздействием способности получают рост Характеристик: Сила, Ловкость и

Выносливость в размере 15 % от базовых значений; коэффициент прироста увеличивается в зависимости от количества гулей, попавших под воздействие способности;

Гули под воздействием способности подчиняются мысленным командам альгуля;

Время действия: 60 ходов;

Время перезарядки: 90 ходов»

Видимо, именно этим пользовался альгуль из склепов, когда напал отряд Ленгидмара. Помню то ощущение.

Третья пиктограмма:

«Жертвенная Плоть

Альгуль убивает и поедает ближайшего гуля, восстанавливая свою Шкалу Здоровья за счёт здоровья жертвы в соотношении Очков Здоровья 1 к 2;

Время действия: бессрочно;

Время перезарядки: 20 ходов»

Итого одна способность для нападения, вторая для управления стаей и третья для восстановления. Во всех трёх есть изъяны: Рваные Раны наверняка не особо эффективны против металла; Голос Вожака не подействует против более сильных гулей, хотя тут не помешало бы понять, что объективно определяет силу (я убивал и более сильных сородичей); для использования Жертвенной Плоти нужно иметь рядом другого гуля, — любое мясо не подойдёт. Всё-таки каннибализм был свойственен всей нашей природе.

Хм. А вот если бы я сразу не поленился и изучил способности заранее, возможно, бой с нармедонами закончился бы более удачно. Может быть их толстые шкуры поддались бы Рваным Ранам, хотя, не представляю, чтобы каменный топор чем-то уступал грязным когтям в боевом потенциале. Но нет, претерпев эволюцию я позволил себе слегка опьянеть от ощущения силы.

Многое осталось непонятным, к примеру, как и какими «ходами» можно мерять время? Энциклопедия молчала… помнится, та целительница из отряда Ленгидмара где-то зацепилась за колючку и не могла освободиться в течение трёх ходов. Сколько это, три хода?

Забурчало в желудке, я оглядел дремлющих вокруг гулей, задумался, не стоит ли опробовать Жертвенную Плоть, но потом решил не заниматься ерундой и отправиться на охоту. Снаружи как раз опускалась ночь.

* * *

Третий из оговоренных дней наступил, я с двумя сумками, висящими крест-накрест через грудь, покинул логово. Стая повадилась следом, но я обернулся и рявкнул с Устрашением, разгоняя гулей.

Поправив сумки, бросился бежать и не останавливался до самого вечера, когда, с опушки, открылся вид на Улим. Пригороды ярко горели, переполненные жизнью, по дороге сновал транспорт, а в небе мигали сигнальные огни кораблей.

Прежде чем идти в гости я решил привести себя в порядок, небольшая речка вполне подошла для этих целей. Когда я приближался к воде, альгуль внутри боязливо скулил. Понятно уже, — гулья порода не умеет плавать. Всё же я подавил его страх и окунулся.

Измельчённый мыльный корень давал хорошую пену, когти скоблили шкуру лучше любого мочала, а гусеница мпоко распространяла во рту освежающий мятный вкус. Эта пухлая гладкая штучка имела нежно-зелёный цвет, её плоть была мягкой как желатин, а содержимое походило на пасту. Я неплохо отмылся, только избавиться от белой краски не удалось. Она въелась в кожу намертво и даже распространилась, сделав меня всего белым. Что ж, с этим можно было жить.

От старой набедренной повязки избавился, затянул на талии ремень новой, кожаной и приятно пахшей. В таком виде прокрался к городской черте, незаметно перебрался через канаву, карабкаясь по краю моста, и побрёл переулками.

Торговая аллея была оживлена и ярко горела; вдоль зданий стояли многочисленные киоски, пёстрая публика прогуливалась, покупая угощения и участвуя в массовых увеселениях. Вот, значит, как игроки отдыхали от настоящей жизни в этой виртуальной тюрьме? Хм.

«Длинная утка» шумела, изнутри пёр дух горячей кухни и множества посетителей. Я скользнул в переулок, прошёл к боковой двери и постучал. Кажется, меня не услышали за звоном посуды и ударами ножей по деревянным доскам. Пришлось постучать громче и тогда дверь распахнулась. В переулок хлынул свет, а мне в глаз уставилось дуло огнестрельного оружия. С другой стороны ружья находилась невысокая зеленокожая особа, платиновая блондинка с непропорционально крупной грудью и широкими бёдрами; она была одета в белое вечернее платье, широкое декольте с подвесками стискивало природные богатства, на шее сверкало колье, а в длинных острых ушах — бриллиантовые серьги. «Агнесс Нитт, стрелок (мушкетёр) 31 уровня, гоблин (Грезящая)».

— Понимания и процветания. Я к Мэдлин. Вижу, вы меня ждали.

При звуках моей речи коротышка вздрогнула и чуть подалась назад, но тут же вернула себе грозную уверенность. Её ярко раскрашенное лицо играло тысячами блёсток, ресницы походили на опахала, а на губах был толстый слой помады.

— Мы ждали гуля, а не альгуля, — заявила Агнесс Нитт.

— Как говорила моя первая любовь: «чем больше — тем лучше».

— Первая любовь гуля? И что с ней стало в итоге? Съел?

— «Ел» её каждую ночь, и расстались друзьями.

Я вытянул изо рта язык альгуля, свесившийся до середины груди. Агнесс Нитт вспыхнула сквозь макияж, отвела глаза. Ставка на абсурд сыграла.

— Доратея!