Гулящая

Они проехали по улицам и выбрались на площадь. Вот и церковь заблестела перед ними. Какой огромной и красивой казалась она когда-то Христе, а теперь точно осела - совсем не видно ее из-за лип, буйно разросшихся вокруг. А погост, как и раньше, покрыт густой зеленой травой, узенькая дорожка, как и прежде, белеет кругом церкви, будто кто расстелил кусок белого полотна. И люди снуют... вон девушки уселись в тени, вон парни поглядывают на них из-за дерева, у самой церкви на травке детишки играют. Христю так и потянуло туда. Как только басурман остановился у ворот, Христя, как пташка, спорхнула с телеги и, как мотылек, влетела в ворота.

- Глянь, а это кто? - услышала она позади и впереди себя, и на нее устремились сотни любопытных глаз.

Христя, ничего не замечая, прошла прямо в церковь. Густая толпа народа, загородившая вход, расступилась перед нею,- красная юбка и бархатная корсетка потонули в море белых свиток и синих балахонов старых баб и молодиц.

- Кто это? Откуда она? - пробежал по церкви глухой шепот. Все глядели на Христю и удивлялись, не зная, откуда появилась эта залетная такая красивая пташка.

А Христя все шла и шла вперед. В сумраке, наполнявшем церковь, во тьме, трепетавшей в углах, она направлялась туда, к амвону, где перед старыми темными ликами икон горели целые снопы желтых копеечных свечек. Она остановилась только тогда, когда дальше идти было некуда. Перед нею пылал большой подсвечник; за ним висела икона божьей матери. Желтый лик богородицы от горящих свечей казался еще желтее, походил на лицо мертвеца. Только черные глаза нежно взирали на маленького сына, который сидел у богородицы на руке, прижавшись кудрявой головкой к ее груди. И у него был желтый лик, только уста алели да глаза задумчиво смотрели на людей. Тайный страх охватил Христю от этого задумчивого взгляда, и она, перекрестившись, опустилась на колени.

Она недолго молилась. Тот самый дьячок, которого она слышала еще в детстве, сиплым голосом затянул песнопение, и ей захотелось поглядеть на него. Сделав несколько земных поклонов, она поднялась и пошла к столу церковного старосты, где продаются свечи. По дороге она увидела и дьячка: он был такой же маленький и сухонький, как прежде, волосы так же были заплетены в косицу, только теперь она стала совсем короткой и жиденькой. Подойдя к церковному старосте, Христя стала в стороне, потому что около него столпилось много народу.

- Ну, что это вы сгрудились, как овцы. Отойдите! Проходите? Может, кому поважнее вас нужно подойти!..- кричал староста, без стеснения расталкивая людей руками.

- Пожалуйте... Вам сколько и каких? - услужливо обратился он к Христе.

Христя подняла на него глаза - да ведь это Карпо Здор, их сосед. Он, он, и голос его, и лицо,- только оно стало толстым и белым, да и сам Карпо разжирел и как будто стал выше. В синем суконном кафтане, причесанный не по-крестьянски, а на пробор, он выглядел таким богатым и важным.

Христя взяла у него целых пять белых свечек, заплатила двугривенный и поспешила уйти, чтобы Карпо не узнал ее. Ее так поразила эта встреча, что, пока она пробиралась к подсвечнику и ставила свечи, перед глазами у нее все стоял Карпо. Какая же теперь стала Одарка? Хотелось бы ей увидеть ее. Расспросить, как это Здоры разбогатели, только так, чтобы они не узнали ее. Раздумывая об этом, Христя не заметила, как поставила на подсвечник чуть не все свечи,- в руках у нее осталась одна свеча. Христю в жар бросило, когда она это увидела, и, хотя тут же было много других подсвечников, она прошла туда, где стояла раньше, чтобы поставить свечу перед иконой божьей матери.

- Это кто же? Ишь какая важная! Не знаете, матушка? - услышала она позади себя женский голос.

- Не знаю,- ответил другой.

- А одежа какая пышная. Она, видно, не из простых.

- Бог его знает. Я не приметила, откуда она взялась. Да как же хорошо ей в этом уборе.

- Это вы о ней? - послышался третий голос.

- Да.

- Бабку Оришку знаете? Ведьму... С нею, говорят, приехала.

- Так это, может, ее дочка?

- Какая там к черту дочка?

- Да та, про которую она все болтает. Пан ее какой-то взял, что ли.

- А что вы думаете? Может, и она. Что-то не видно Горпины,- она какая-то родня бабке.

- Родная племянница. Старуха с матерью Горпины - родные сестры.

- Вот бы послать Горпину к бабке расспросить, кто это.

Дьячок хриплым голосом затянул херувимскую,- все усердно начали молиться; стали молиться и бабы, стоявшие позади Христи, и разговор затих.

После херувимской народ хлынул к амвону подставить голову под святые дары.

- Вон-вон и Горпина пошла,- снова послышалось позади Христи.

- Она, она. Постойте, я пойду расспрошу ее.- И кто-то на цыпочках проскользнул мимо Христи. Христя поглядела - черномазая, высокая и толстая молодица в синем балахоне и оранжевом платке прошла мимо нее... "Да ведь это черномазая Ивга! Та самая, Тимофеева... Какая же она стала толстая да мордастая. Что, если б она узнала меня? И так черна, а тут от зависти еще больше почернела бы",- подумала Христя.