Гулящая

- А паныч? - с тяжелым вздохом спросила Христя.

- Паныч выкрутился, женился после этого и зажил паном. Вот, Христя, как нас обманывают! Такая она, правда, на свете!.. После этого пустилась я, как говорится, во все тяжкие. Полюбила солдата, и жили мы хорошо, пока не отпустили его по чистой. А отпустили - ушел он и думать обо мне забыл. А ведь клялся, что дома только добро свое продаст, потом вернется и мы поженимся... Обманул и этот. Покинула я тогда город, в котором жила; думаю: может, в другом лучше будет. Прибилась сюда. Поднесла нелегкая этого Иосипенко со сватовством. Я его ни капельки не любила: увалень он какой-то, а так пошла, только чтоб по чужим людям не мыкаться. Сам, вишь, хозяин: своя хата, своя скотина... Думала: обживусь, привыкнем друг к дружке. Может, я и обжилась бы, если б не свекровь. Так ведь каждый божий день, как ржа железо, она меня ела. Бросила я и его. Хуже, думаю, не будет! Пришла сюда, нанялась. Фельдфебель ротный подвернулся. Молодой такой, бравый... Что ты с сердцем сделаешь?.. На свои заработки одежу ему новую справила, сапоги хромовые, часы серебряные. А он теперь на мещанке женится. Так-то, Христя! Горюшко с этим сердцем!

Марья умолкла; Христя тоже молчала. Вся жизнь Марьи вставала перед ее глазами, горькая и неприютная, изломанная панами, загубленная панычами. И ей стало страшно, страшно за себя... Сквозь узенькую щелочку в темноту к ним месяц заронил свой серебряный луч... Христя вздрогнула.

- Вот и месяц уже взошел,- тихо сказала она.

- Взошел. Спать пора. Спи, Христя, пусть минует тебя то лихо, что меня сокрушило!..- И Марья побрела к своей постели.

Христя долго молчала.

- А вы, тетенька, не знаете ли Марины? - помолчав спросила она у Марьи.

- Какой Марины?

- Как вам сказать? Девушки Марины. Мы с нею из одной деревни. Она уж третий год тут служит. Верная была когда-то подружка! А вот не случилось мне с ней повстречаться.

- Где она служит? Не у Луценчихи ли? - спрашивает Марья.

- И этого не знаю.

- А какая она из себя? Чернявая, высокая; губа как будто рассечена?

- Она, она! - крикнула Христя.- Когда маленькой была, на нож упала.

- Знаю. Молодица с того двора рассказывала, будто она с панычом путается. Там у Луценчихи паныч на квартире... Как-то, говорит, ночью сплю и слышу сквозь сон: дверь из комнаты паныча - скрип! Как будто прошел кто-то... Кинулась я спросонок, спрашиваю: "Кто там?" Не слышно никого. Ощупываю постель... Что за черт! То Марина рядом лежала, а то - пусто, только постель теплая. "Ну-ну, думаю, вот они наши тихони". Слышу, целуются, да взасос целуются! "Погоди же ты,- думаю, подстерегу я тебя, чтоб не прикидывалась такой смиренницей да недотрогой..." Лежу, не сплю... Не скоро, очень не скоро дверь опять - скрип! А уж светало, и черная тень мне видна... "А что, спрашиваю, девка, к панычу ходила?" Она тихо-тихо села на постель, молчит. А потом - как заплачет! "Это ты, Марина?..- спрашиваю.Чего ты?" Она тогда давай просить, чтобы я никому не рассказывала.

- Да неужто это Марина? - изумилась Христя.

- А что ж твоя Марина - святая? Душа у нее не человечья?

Христя молчала. У нее мороз пробежал по спине... "Неужели это правда? - думалось ей.- Я ведь хорошо знаю Марину. Сама Марья говорит, что она недотрога. И в деревне она такой была: боится, бывало, когда кто из хлопцев заговорит с нею, заденет ее. А теперь что про нее говорят?.. Нет, это неправда, неправда!.. Если б увидать мне ее, я по глазам бы узнала..."

И легкая дремота стала убаюкивать Христю.

4

Ждать Христе пришлось недолго... Во вторник вечером Марья ушла и пропала: вот уж и утро, а ее нет как нет. Христя уже все свои дела переделала, а Марьи все нет. Хозяин собирается на базар.

- Скажи Марье, чтобы на базар шла.

- Нету ее,- отвечает Христя.

- Как нету?

- Нету.

- Что за черт! Ну, тогда ты собирайся.

Христе давно уже хотелось сходить куда-нибудь, хоть на людей, на город поглядеть. Она в одну минуту оделась, схватила корзину и - готово дело!

Уж и до базара было недалеко - рукой подать. Возы уже виднелись, слышались крик и шум, как вдруг из-за угла выскочила барыня.

- Здравствуйте, Антон Петрович,- окликнула она хозяина, протягивая ему руку.- На базар?

- На базар.

- Пойдемте вместе.

- Что это вы одни? - спрашивает хозяин.

- Да я не одна: там позади девушка идет. Беда с этой прислугой! Кухарка как ушла вчера вечером, так до сих пор нет.

- И у вас? У меня тоже не лучше. Видно, все кухарки нынче сговорились.

Барыня засмеялась, хозяин тоже засмеялся. Христя молча идет позади. Вдруг - точно кто толкнул ее в бок. Глядь! - Марина!

- Здравствуй, Марина! - окликнула ее Христя.

- Христя? - воскликнула та. - Ты откуда взялась?

- Я уж больше месяца тут. Служу.

- Как так? А дома кто?

- Какой у меня теперь дом! - угрюмо ответила Христя.

- Да что же такое?

Христя начала было рассказывать, но они как раз дошли до базара. Хозяин повернул в одну сторону, барыня - в другую.

- Марина! Ты все ходы здесь знаешь; приходи ко мне - доскажу,- просит Христя.

- Приду, приду. Непременно приду. Жди на днях! - И они разошлись.