Гулистан

Когда из племени один дурной поступок совершает,
И малым и большим хлебнуть придется горького стыда;

Иль не слыхал: коль на лугу одна есть грязная корова,
То замарать всех остальных не будет стоить ей труда?

— Слава и благодарность богу,— воскликнул я,— что я не лишился благословения дервишей, хотя внешне и остался вдали от их общества. Из вашего рассказа я великую пользу извлек, и на всю жизнь мне и мне подобным пригодится этот урок.

Один невежа, к мудрецам попав,
Испортит жизнь их, проявив свой нрав.

Пруд может пахнуть розами. Однако
Он засмердит, коль будет в нем собака.

РАССКАЗ 6

Некий подвижник был в гостях у царя. Когда сели за трапезу, он съел меньше, чем хотел бы, а когда все встали совершать намаз, он молился больше, чем обычно молятся, чтобы показать присутствующим, как он благочестив и в служении богу ретив.

Боюсь, о бедуин, не попадешь в Каабу —
Я вижу, держишь путь ты прямо в Туркестан.

Когда он вернулся домой, он потребовал накрыть стол, чтобы покушать вдоволь. Был у него проницательный сын. Он спросил:

— О отец, ты был в гостях у царя,— неужели там тебя ничем не угощали?

— Перед взорами их — ответил отец,— я не ел досыта!

— Тогда совершай и намаз,— воскликнул сын,— ибо наверно, ты не творил его так, как надо!

Порок под мышкой скрыв, ты на ладонь открыто
Кладешь достоинства на обозренье свету.

Слепец, в тяжелый день ты ничего не купишь,
Не всучишь никому поддельную монету.

РАССКАЗ 7

Я помню, что в дни детства, видя в благочестии спасения средство, я был очень набожен, много ночей не смыкал очей, молился и предавался подвигам аскетизма и отшельничества. Однажды ночью я сидел с отцом, да помилует его Бог, и всю ночь, не засыпая ни на мгновенье, держал в объятиях святой Коран, а вокруг нас храпела целая орава людей. Я сказал отцу:

— Ни один из них не поднимет голову, чтобы сотворить двойную молитву. Так крепко погрузились они в сон беспечности, как будто умерли!

— Дорогой мой,— ответил отец,— лучше бы ты спал, чем перемывать людям косточки!

Ханжа из всех людей заметит лишь себя,
Держа перед собой завесу самомненья.

Но будь всевидящ он, он понял бы тотчас,
Что больше всех других достоин сожаленья.

РАССКАЗ 8

В одном обществе одному вельможе не жалели похвал, каждый его благородным свойствам дань уважения отдавал. В ответ на эти восхваления он поднял голову и молвил:

— Я знаю себя лучше!

Ты меня огорчил, говоря о моем благородстве,
Только внешность ты видишь, не зная того, что внутри.

*

Приятен облик внешний мой, красивым я кажусь на взгляд,
Но низко голову клоню — ведь гнусность у меня внутри.

Павлина хвалят все вокруг за красоту его хвоста,
Но безобразных ног своих как он стыдится — посмотри!

РАССКАЗ 9

Некий ливанский подвижник, в стране арабов своей святостью известный и прославленный десницею чудесной, войдя однажды в соборную мечеть Дамаска, стал совершать омовение у бассейна. Вдруг он поскользнулся, упал в бассейн, и только с большим трудом ему удалось выбраться оттуда...

Когда кончили намаз, один из его собратий обратился к нему:

— У меня есть одно сомнение, разрешите задать вам вопрос?

— Какой? — молвил подвижник.

— Помню я, о шейх,— сказал собрат,— как вы по Средиземному морю ходили и даже ног не замочили. Что же случилось с вами сегодня, что вы чуть не погибли в этом маленьком бассейне?

Шейх погрузился в раздумье. После долгих размышлений он поднял голову и молвил:

— Разве ты не слыхал, что господин мира[7], да будет с ним мир, говорил: «Бывают у меня в близости моей к Богу такие мгновенья, когда не осмеливаются подойти ко мне даже близкие к Богу ангелы и посланники его», но он не говорил, что так бывает постоянно.

Как изрек он сам, иногда он не допускал к себе даже архангелов Гавриила и Михаила, но в другое время развлекался с Хафсой и Зейнаб.

В своей способности к созерцанию Бога не всегда одинаков святой — она у него колеблется между озарением и слепотой. Бог то показывает себя ему, то скрывается от него.