Гулливер у арийцев

новении сотни рабов, не способных не только на восстание,

но и просто на сопротивление.

Я вспомнил формулу Зигфрида: «Кто работает, должен

быть обеспложен; кто обеспложен, должен работать». Эта

примитивная формула являлась логическим завершением

тех теорий, на основе которых делались попытки построить

в Европе фашистское государство много веков назад.

Таким образом общее устройство острова перестало быть

для меня загадкой.

Я понял, что передо мной стоит задача: во что бы то ни

стало вырваться отсюда и освободить наш прекрасный

мир от отвратительного пятна, носящего название острова

Арии. Однако, эта проблема пока представлялась мне не-

разрешимой. Здесь не было ни одного плавучего средства.

Здесь нельзя было бы даже построить самой примитивной

лодки. Несомненно, надо было искать более сложных пу-

тей.

Единственным слоем, представляющим для меня поло-

жительный интерес, являются только испытуемые, среди

которых несомненно должны существовать полноценные

индивидуумы. Что касается арийских вождей, то это были

мои злейшие враги, со стороны которых мне постоянно

грозила опасность. Младшие вожди представляли собой

нечто вроде полицейского аппарата в руках руководящего

эвена иерархии. Самцы и самки, превратившиеся в произ-

водителей, по-видимому, не способны даже на самозащиту.

Рабы являются физическими и духовными калеками, от

которых, конечно, я не мог ждать ни малейшей поддерж-

ки. Исходя из этого, я твердо решил сблизиться с некото-

рыми испытуемыми. Первый шаг в этом направлении уже

был мною сделан, так как мне удалось установить друже-

ственные отношения с Угольфом, который от меня, видимо,

чего-то ждет.

Не одну ночь я провел в мучительном раздумьи, пере-

бирая возможности спасения. Неожиданно я вспомнил о

радиостате, который, как будто, уцелел после катастрофы;

51

так, по крайней мере, мне показалось, когда я его видел в

руках Зигфрида, лежа скованным в моей пещерной тюрь-

ме. Если он действительно уцелел, и я мог бы в течение

нескольких минут им распоряжаться, проблема, вероятно,

была бы разрешена. Я мог бы дать радиограмму, которая

была бы принята всеми станциями мира. В моей памяти

запечатлелась табличка водителя стратоплана с указанием

долготы и широты места, на котором находился стратоплан

за секунду до катастрофы. Я понимал в то же время, что не

должен проявлять ни малейшего интереса к этому ап-

парату: если эти варвары до сих пор его не уничтожили,

то, узнав, что он мне нужен, они несомненно поспешили

бы это сделать. Мне нужно было, таким образом, воору-

житься терпением и выдержкой. Я вспомнил о своем послед-

нем разговоре с Зигфридом и решил ждать его дальней-

ших шагов.

Прошло несколько дней. Я буквально изнемогал от тос-

ки. Однажды, когда я сидел у входа в пещеру, по тропинке

быстрыми шагами опустился Зигфрид. Он почти бежал,

что мало соответствовало его почтенному возрасту и обыч-

ной величественной манере держать себя. Старик схватил

меня за плечо, втащил в пещеру и увлек в самый отдален-

ный угол. Заставив меня сесть на шкуру, он взволнованно

заговорил шепотом:

— Слушай, чужеземец, скоро придут дни тяжелого ис-

пытания. Некоторые вожди хотят тебе отрубить голову. Они

говорят, что ты слишком много бродишь по нашему вели-

кому острову. Когда младшие вожди секли одного маль-

чишку, он все время кричал: «Чужеземец зам покажет».

Я почувствовал, что у меня к голове прилила кровь; с

одной стороны, меня обрадовало впечатление, произведен-

ное мною на испытуемых, с другой стороны, однако, я ви-

дел, что Зигфрид не преувеличивает и что мне угрожает

большая опасность. Он продолжал:

— Слушай, чужеземец. Пока жив вождь вождей, я нико-

го не боюсь, но он плох, и не сегодня-завтра умрет. Он не

может ни говорить, ни двигаться, я и два вождя никого не

впускаем в его пещеру, но наши враги скоро соберут вели-

52

кий совет расы, и тогда они придут посмотреть на вождя

вождей. Либо он сам умрет, либо они его добьют, и тогда

наступит тяжелое время.

— Что же, — спросил я, — после смерти вождя вождей

немедленно будет избран новый?

— Нет, — ответил Зигфрид. — Закон расы говорит, что

вождь вождей должен быть избран через сорок дней после

смерти своего предшественника, так как последнему нужно

именно столько времени, чтобы добраться до Валгаллы.

До тех пор, пока он не постучится у ворот этого чертога, он

считается нашим повелителем.

— Кто же будет его замещать?

— Я, — ответил Зигфрид, — как хранитель закона. За это

время надо что-нибудь придумать. Я должен доказать вож-

дям, что достоин быть вождем именно я, а не Гюнтер.

Мне пришло в голову, что теперь следует попытаться

получить доступ к радиостату. Поэтому я спросил Зигфрида,

решил ли он что-либо сделать с предметами, уцелевшими

при падении стратоплана; я берусь научить его пользовать-

ся ими. Зигфрид с ужасом закрыл мне рот:

— Ты потерял разум и стал Альфредом. Ведь закон расы

говорит, что всякий, у кого в руках будет найдена вещь, о

которой не знали наши отцы и деды, должен быть убит.

Если Герман узнает, что я спрятал эти предметы в храме,

он потребует моей головы. Но довольно. Я сам должен ду-

мать, что нужно сделать.