Гумайюн-намэ. Басни и притчи востока

Но тут другие прихлебатели закричали:

— О ворон, что это взбрело тебе на ум? Да разве возможно, чтоб та крошечка мясца, которая найдется в тебе, хоть сколько-нибудь утолила голод нашего государя?

Услыхав это, ворон тотчас же скромно отретировался назад.

Тогда выступил вперед шакал и, почтительно поклонившись льву, проговорил:

— И я тоже уж давно живу лишь твоими милостями, о царь. А потому я убедительнейше прошу, чтоб ты меня растерзал и моим мясом утолил сбой голод.

— Твоя речь, правда, весьма похвальна, — вступились остальные; — она показывает, что ты вполне готов принести себя в жертву царю. Однако мы боимся, что твое мясо вместо пользы принесет нашему государю один лишь вред.

При этих словах шакал тоже замолчал и отошел прочь.

— Со своей стороны, — промолвил затем волк, — я также приношу свою жизнь к ногам моего повелителя и надеюсь, что он не откажется принять от меня эту ничтожную жертву, скушав меня с аппетитом.

Но тут другие возразили.

— Твое предложение как нельзя лучше доказывает, насколько ты предан нашему повелителю, но ведь твое мясо вызывает боли в горле, и потребление его равносильно яду.

Тогда и волк, подобно остальным, отступил назад.

Теперь наступила очередь верблюда. И сделав глубокий поклон, он сказал:

— Так как все здесь хлопочут о продлении твоей драгоценной жизни, наш многолюбимый государь, — да сохранит тебя Аллах еще на долгие-долгие годы, — то и я, твой всепокорнейший слуга, тоже заявляю, что с радостью готов предоставить свое мясо для твоего царского стола. Соизволи же оказать мне милость и без дальнейших проволочек съесть меня сейчас же!

Тогда лицемеры в один голос воскликнули:

— Слова твои, о верблюд! ясно показывают, как горячо любишь ты нашего обожаемого царя и как сильна твоя привязанность к нему! Действительно, нельзя отрицать, что твое мясо и нежно, и вкусно. Хвала же тебе, добрый товарищ, что ты так охотно жертвуешь собою для нашего благодетеля! Правда, ты умрешь, но зато память о твоем благородном поступке будет вечно жить среди зверей.

И едва проговорив это, они тотчас же все разом набросились на верблюда. Бедное животное не оказало им ни малейшего сопротивления. И они быстро разорвали его на части, обеспечив себя таким образом пищею на несколько дней.

Хитрость всегда удается негодяям, если они действуют единодушно.

Обезьяна и черепаха

Раз на фиговом дереве, которое росло у самого берега одного острова, сидела обезьяна. Вдруг одна из фиг случайно упала в воду. Шум, произведенный ее падением, чрезвычайно понравился обезьяне, и она стала забавляться тем, что одну фигу съест, а другую бросит в воду.

В это время приплыла туда же с другого берега черепаха в намерении провести несколько дней под фиговым деревом, так как ее очень пленял открывавшийся оттуда вид. И вот случилось так, что одна из брошенных обезьяною фиг попала как раз в черепаху. Той очень пришелся по вкусу этот сладкий плод, и она вообразила, что обезьяна нарочно его бросила ей, чтобы она полакомилась им. «Если этот неизвестный мне зверь, — подумала тогда про себя черепаха, — так добр и так вежлив со мною, когда мы незнакомы, то я уверена, что он, конечно, станет еще любезнее, когда я подружусь с ним. К тому же у него такой умный вид и он вообще производит такое благоприятное впечатление! Во всяком случае, подружившись с ним, я могу только выгадать, и с моей стороны было бы очень глупо не воспользоваться столь благоприятным случаем».

Вследствие таких соображений черепаха обратилась к обезьяне с самым любезным приветствием и затем умильным голосом стала просить ее дружбы.

Эта лестная просьба весьма понравилась обезьяне, и она сейчас же с радостью согласилась поближе познакомиться с таким редким существом, как черепаха.

— Чем больше лиц сходятся вместе, — ответила она благосклонным тоном, — тем больше бывает и дружбы между ними. У кого есть истинный, чистосердечный друг, тот всегда счастлив.

— Я уже очень давно, — сказала черепаха, — имею страстное желание подружиться с тобою, чтоб вместе проводить время в приятных беседах; да только не знаю, насколько я достойна подобной чести.

— Относительно бесед и дружеских отношений, — заметила обезьяна, — знаменитые философы установили вот какое правило: «Никто, — говорят они, — не может считаться недостойным иметь верного друга, но не всякий заслуживает названия верного друга. Кто ищет искренней и действительно тесной дружбы, тому надлежит выбрать себе в друзья не более трех лиц:

во-первых, ученого мужа, ведущего строгую и праведную жизнь; общение с подобным мужем приносит большое счастье и в здешней, и в загробной жизни;

во-вторых, следует подружиться с каким-нибудь великодушным человеком, который способен прикрывать ошибки своих друзей и давать им добрые советы;

наконец, в-третьих, надо завязать дружбу с человеком искренним и воздержанным, который отличался бы верностью и добротою.