Гумайюн-намэ. Басни и притчи востока

— Твои движения ясно показывают, что ты погружена в какие-то мысли, а все твое поведение свидетельствует о том, что ты находишься в какой-то нерешимости. Скажи же мне, что тебя так беспокоит? Может быть я в состоянии буду помочь тебе или дать добрый совет.

— Ты совершенно права, — отвечала черепаха. — Но если меня что и беспокоит, так только то, что жена моя лежит при смерти, и мне стыдно, что я не могу принять тебя так, как бы желала.

— Не заботься об этом, милый друг, — сказала обезьяна. — Между истинными друзьями не должно быть никаких церемоний. Такой искренний и верный друг, как я, всегда будет всем доволен.

Услыхав эти слова, черепаха поспешно поплыла дальше. Но не прошло и нескольких минут, как она снова впала в раздумчивость. И она сказала самой себе: «Эти женщины принуждают меня совершить дурное дело и поступить вероломно. Я хорошо знаю, что их собственная верность не очень-то надежна. Мудрый не должен из-за них дозволять себе нарушать верность. Ведь недаром говорится, что у женщин волос долог, да ум короток; а если это так, то затем же под их влиянием поступать дурно?»

И по мере того, как подобные мысли возникали в голове у черепахи, ее движения становились все медленнее и медленнее. Вместе с тем возрастало и недоверие у обезьяны, и она подумала про себя: «Когда начинаешь сомневаться в своем друге и опасаться его, то следует быть очень осторожным, не переставая притворяться другом, пока опасность действительно не наступит. Действуя таким образом, можно обезопасить себя от нечаянного нападения, а если впоследствии и окажется, что опасения были напрасны, то ведь осторожность никогда не мешает, а береженного и Бог бережет». Затем она громко сказала обезьяне.

— Ты все еще продолжаешь быть рассеянной и все еще находишься в нерешимости. Скажи же мне, какая этому истинная причина?

— Прошу у тебя еще раз извинения, — отвечала черепаха; — но меня очень беспокоит болезнь жены.

— Ты уже говорила мне об этом, — заметила обезьяна. — Правда, мудрецы недаром сказали, что гораздо приятнее быть самому больным, чем иметь на руках больного. Однако поведай мне, чем бы можно было вылечить твою жену? Ведь против всякой болезни есть какое-нибудь средство. Мы пригласим на совет врачей и лишь тогда успокоимся, когда найдем верное лекарство.

— По заключению врачей, — отвечала черепаха, — против этой болезни существует только одно средство, и достать его очень трудно.

— Что же это за средство, которого нет даже в аптеках? — спросила обезьяна. — Можешь ты мне сказать, как оно называется? Может быть, я знаю, где найти его; может быть мы сумеем добыть его посредством хитрости.

— Да, мой милый друг; — отвечала наивно черепаха на такой подход обезьяны, — в том-то и горе, что я просто ума не приложу, где бы достать обезьянье сердце.

Понятно, что обезьяна очень испугалась, услыхав такое откровенное признание. У нее потемнело даже в глазах; но скоро она придумала, как спасти себя от грозившей гибели. «Я попала в беду по собственной неосмотрительности, — подумала она. — Зато теперь мне нужно употребить весь свой ум, чтобы выпутаться из опасности». И обратившись к черепахе, она громко сказала.

— Зачем же ты не сообщила мне этого раньше? Ну, теперь, когда я знаю, что за лекарство нужно для того, чтобы вылечить твою жену, ты можешь быть совершенно спокойной. Наши жены часто страдают этою же самою болезнью; тогда мы вынимаем у себя из груди сердце, даем им немного напиться нашей крови, закусить кусочком нашего мяса, и они тотчас же выздоравливают. Нам же это не причиняет ни малейшего вреда, так как мы свободно можем вынимать у себя из груди сердце и снова вкладывать его туда. Если бы ты мне раньше сказала об этом, то я охотно захватила бы с собою свое сердце и подарила бы его твоей жене. Ты ведь хорошо знаешь, что для тебя я всегда готова на всякую услугу.

— А где же теперь твое сердце? — спросила глубоко удивленная черепаха.

— Да я оставила его дома, — отвечала с лукавым видом обезьяна, — так как у нас в обычае, посещая друзей, всегда быть веселыми и довольными. Поэтому-то в таких случаях мы никогда не берем с собою сердца. И мне теперь это очень досадно, особенному потому, что я ведь могла бы легко вылечить твою жену. К сожалению, мы подумали об этом слишком поздно. Но если мы явимся к твоим родным и знакомым с пустыми руками, то, пожалуй, они подумают, что я пожалела дать тебе то, что для тебя имеет большую цену, а для меня — ровно никакой. Признаюсь, меня очень огорчило бы подобное подозрение. Поэтому прошу тебя извинить меня, но без сердца я не могу переступить твоего порога. И всего будет благоразумнее для меня вернуться домой, захватить с собой сердце и преподнести его твоей жене. Тогда и я избегну стыда, и твоя жена выздоровеет.

Услыхав такие слова, черепаха весело повернула назад и спустила обезьяну на берег. Но едва та почувствовала под собою твердую землю, как тотчас же вспрыгнула на дерево и принесла благодарность Богу за свое избавление.

Прождав ее понапрасну несколько часов, черепаха наконец в нетерпении закричала ей: