Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV–XVII вв.)

<…> Людям старым надлежит сокращать занятия физическим трудом, упражнения же души должны в их жизни занимать все больше места. Молодежи, друзьям и особенно государству пусть, насколько это в их силах, своей мудростью и советом они оказывают услуги и помогают; более всего другого пусть они остерегаются предаваться такой бездеятельности и лени, от которой тело, обессиленное слишком долгим покоем, стало бы вялым, немощным, больным. Сластолюбие омерзительно в любом возрасте, однако в стариках оно намного более безнравственно, отвратительно, нетерпимо и бесконечно умножает зло: оно позорит собой старость, навлекая на нее стыд бесчестия, а также поощряет своим примером невоздержанность в молодых людях, делает их распутными и необузданными в желаниях. Кто занимает место среди магистратов, прежде всего должен знать, что он уже не частное, но общественное лицо, представляющее весь гражданский организм, обязанное поддерживать и защищать верховное достоинство и честь публичной власти, соблюдать законы, заботиться о добрых порядках, охранять государство[214] и постоянно помнить, что люди, коими оно управляет, все доверили ему. Частному гражданину подобает жить по одинаковым законам наравне с другими гражданами, не уклоняясь ни от чего, не раболепствуя, но также и не слишком заносясь; самому государству он должен неизменно желать мира, спокойствия и благоденствия, неизменно отдавать предпочтение славе, пользе и благу отечества перед собственными выгодами. Иноземцы же в чужом государстве не обладают правом ничем заниматься, кроме собственных своих дел, или иметь какую-либо общественную обязанность; жить они должны добропорядочно и со всеми обращаться приветливо и доброжелательно. <…>

Книга третья

Аньоло. <…> Безрассудно, наудачу и не помышляя об опасности изнурять себя в битвах, сшибаясь с врагом, есть свойство жестокой и зверской натуры; но когда находишься в благоприятном положении и имеешь преимущество, тогда нужно, хорошо рассчитав вылазку неприятеля, доблестно с ним сразиться. Если море спокойно, не следует желать перемены погоды; случись буря, долгом смелых будет прийти на помощь и стойко защищать корабль. Если все же сила необходимости будет навязывать свое, то смерть всегда до́лжно предпочесть позору и убогости рабского положения. Когда возникает опасность, нужно тщательно взвесить, опасность ли это для всего государства или только для того, кто ей подвергается. И человек, пренебрегающий общественной пользой, дабы избавиться от нависшей над ним опасности, заслуживает наказания и общественного презрения.

Пусть каждый будет готов на жертвы и подвергнуться любой опасности, зная, что это должно послужить общему благу и пользе всего государства. Но пусть никто не подвергает себя опасности (разве только помимо собственной воли) во вред обществу, хотя бы для него это и обернулось верной выгодой. Общественная польза, слава и честь никогда не могут быть заслонены частными выгодами, и никогда не будет полезным то, что, служа удобству немногих, нанесет ущерб всему телу государства. Многие прославились тем, что не только имуществом, но также своей судьбой, кровью и жизнью пренебрегали ради общего блага отечества.

Palmieri М. Vita civile. A cura di G. Веlloni. Firenze, 1982.

Пер. и комм. О. Ф. Кудрявцева

Маффео Веджо

Маффео Веджо (1407–1458) – известный гуманист, юрист и поэт. Преподавал на факультете свободных искусств университета в Павии, считавшегося в 20–30-е годы XV в. центром гуманистического образования; здесь работали такие известные гуманисты, как Лоренцо Валла, Дечембрио, Катон Сакко. Веджо разделял антиаристотелевские и антисхоластические взгляды павийского окружения, о чем свидетельствует его «Диалог истины и Филалета к брату Евстахию». Он был в дружбе с Валлой, который в своем диалоге «Об истинном и ложном благе» вывел его защитником эпикурейских идей. Трактат Веджо «О значении слов» (1433) стал первым юридическим гуманистическим словарем, его выход совпал с борьбой Валлы против средневековых авторитетов в юриспруденции. После Павии Веджо служил в папской курии секретарем, в конце жизни склонялся к религии, возможно, вступил в орден августинцев.