Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Вечером того же дня Сидоров уложил жену и детей спать и пожелал им спокойной ночи. Выйдя в коридор, он постучал в комнату Николая Захарова — руководителя группы комсомольских советников. Захаров впустил друга в комнату, пожаловался на удушающую жару, но сказал, что у него припасено кое-что освежающее. Захаров достал дыню, положил ее на стол и взрезал. Однако разрезать до конца не получилось: нож на что-то наткнулся. Оказалось, что в дыне была спрятана бутылка «Столичной». По словам Сидорова, эта дыня была из числа «особого сорта дынь и арбузов, выведенных в Афгане советниками». Мужчины разрезали дыню на маленькие куски, разлили водку и не без волнения, но с большим чувством подняли стаканы за будущее социализма в Афганистане.

Сидоров и Захаров были членами одной из групп комсомольских советников, занимавшихся делами молодежи, которых отправляли в Афганистан с 1979 по 1988 год. Это была самая масштабная операция из всех, которые когда-либо проводил ВЛКСМ в странах третьего мира. В 1967 году, через два года после основания НДПА, ее лидеры создали Народную молодежную организацию, занимавшуюся агитацией в университетах Кабула и в армейских казармах[685]. Однако эти усилия оказались почти бесплодными: к 1978 году в организации состояло всего пять тысяч членов, большинство из которых жило в Кабуле. Но проблема заключалась не в карликовых размерах. Маркс, Энгельс и Ленин недвусмысленно указывали на то, что молодежь — это будущее социалистического государства. Без аппарата привлечения молодежи НДПА не имела реальной опоры в обществе. ВЛКСМ, начинавший с нуля, а затем превратившийся в массовую организацию, был именно тем, к чему стремились афганские коммунисты: административным резервом, призванным пополнять ряды партии, полиции и армии, способствуя построению рациональной кадровой системы. Коммунистической элите третьего мира, которая лишь в незначительной степени контролировала территорию своего государства, перспектива создания мобилизирующей и централизованной структуры под управлением партии казалась весьма привлекательной. Вскоре после Апрельской революции НДПА запросила такую помощь у Москвы[686].

Заведующая сектором кадров ЦК ВЛКСМ Н. В. Янина направила в Афганистан дюжину секретарей обкомов комсомола. Однако вскоре после того, как летом 1979 года в Кабул прибыла группа «Комсомол-1», страна погрузилась в хаос. Демократической организацией молодежи Афганистана ранее руководили парчамисты, но после Апрельской революции Тараки и Амин превратили эту организацию в часть «Хальк»[687]. Советники ВЛКСМ в Кабуле не доверяли НДПА, которая, как им казалось, использовала комсомол, чтобы подстрекать к «установлению в Афганистане исламской республики отнюдь не просоветского типа»[688]. Позднее, в ноябре 1979 года, Захаров, который готовил вместе с Абд аль-Рахманом Амином (сыном Хафизуллы) посвященную комсомолу выставку, подслушал, как Абд аль-Рахман говорил: «…мы не допустим никаких внутренних оппозиционных выступлений, даже если придется идти по трупам!»[689] Было ли происходящее социалистической революцией, для поддержки которой эти люди рисковали своими жизнями?

В декабре Амин-старший был ликвидирован, и оккупировавшие страну советские войска привели к власти парчамистов во главе с Кармалем. И все же потребность в молодежной организации по-прежнему оставалась насущной. Весной 1980 года Янина подняла свой личный архив и проехала по городам СССР, чтобы провести набор подающих надежды комсомольских работников. Секретарь Воронежского обкома ВЛКСМ Иван Образцов вспоминал: «Весной 1981 года пригласили в Киевскую республиканскую комсомольскую школу поделиться опытом работы нашей комсомольской организации. Там оказалась Наталья Янина, зав. сектором кадров ЦК комсомола. Стала расспрашивать: образование, знаю ли технику, могу ли водить автомобиль и так далее. Поговорили, этим дело и кончилось. А потом вдруг звонок из Москвы. „Есть предложение направить в Афганистан советником ЦК ВЛКСМ“»[690]. Саид Каримов, аспирант, редактировавший русско-дарийские словари в Государственном университете им. Ленина в Душанбе, увидел объявление о том, что требуются переводчики с языком фарси для работы в неназванной стране[691]. После сдачи первоначальных экзаменов в комитете комсомола таджикской столицы Каримова посадили за стол напротив Яниной и одного из носителей таджикского языка. Они несколько часов испытывали его на знание тонкостей перевода между русским, таджикским и дари. Планка была высокой, но Каримов ее преодолел.