Гумор та сатира. Збірка

— Вот я и мучаюсь, — продолжает Вася. — Почему европейцев да американцев здоровье одной-единственной тётеньки до слёз напрягает, а здоровье миллионов маленьких украинцев им до самой маленькой лампочки? (Той, которую у нас в камере вчера разбили). Неужто мы все вместе против одной Юлии Вольдемаровны не потянем? Она, хоть и знаменитость, а всё-таки «сидит». Или вот, ещё непонятность. Почему экс-премьера Лазаренко в Америке судить можно, а экс-премьера Юлию Вольдемаровну судить на Родине нельзя? Или: почему в американской тюрьме у экс-премьера Украины и слова показаний по делу ЕЭСУ вымолить нельзя, а Юлии Вольдемаровне можно не только письма-инструкции своим однопартийцам писать из-за грат, но и призывать народ к свержению действующей власти? У нас что, в Уголовный кодекс внесены поправки для избранных?

— Да погоди ты! — прервал Васю начальник зоны. — У меня от твоих вопросов голова чугунная стала, как у Федорчука по утрам!

И вызывает майор того самого прапорщика. И приказывает ему провести с Васей воспитательную беседу. Чтобы, значит, парню полегчало, и никакие вопросы больше не тревожили. Погладил Федорчук свой безотказный «резиновый инструмент воспитательной работы» и увёл нашего героя в неизвестном направлении.

Однако тут уж самого начальника зоны стали напрягать невинные Васины вопросы. И перед ним во всей неразрешимости возник такой, извините за выражение, софизм.

Гражданка Украины по суду получила семь лет, а ей кругом почёт и мировое сочувствие. А другой гражданин от того же «родного» суда получил три года, но никто им, кроме прапорщика Федорчука, не интересуется. И так этот софизм скрутил майора, что у него вся система ценностей стала рушиться.

Там, в этой системе, до сих пор всё было ясно. Вор (или воровка) должен сидеть в тюрьме. Главный в зоне — начальник колонии. И никакие педерасты, пусть и закордонные, не могут ему указывать. Педерасты вообще не могут быть в почёте, поскольку их место возле… Одним словом, известно где.

И вот, переживая нравственный кризис и расщепление сознания, майор Сидоренко впервые за время службы задумался над смыслом личной и общественной жизни. И в эту критическую минуту он внезапно произнёс, хоть и не печатные, но пророческие слова. Речь майора из сна сидельца Василия была кудрявой и многословной, поэтому мы вынуждены употребить многоточия.

В частности, обращаясь к представителям украинской власти, майор сказал:

— Если вы… посадили эту… так пусть сидит! Но не надо людям с особым цинизмом… мозги!

И в заключение своей пространной речи, майор высказал предположение, что правопорядок у нас находится в том самом месте, которое сильно интересует отдельных европейских чиновников. Что в том же месте пребывают наша экономика, права человека, Конституция и даже сама держава.

Место это майор Сидоренко назвал вполне определенно. Но мы повторять его слова из уважения к нашим читателям не станем. Однако признаём: мы не можем не согласиться с тяжелыми мыслями, терзающими начальника зоны при ответе на, казалось бы, по-детски наивный вопрос из Васиного сна «Папа, а почему…?»

Розмова з гривнею про таємниці економіки

«Більшість українців із розумінням ставиться до непростих рішень уряду…»

Прем’єр-міністр

«Для украинской экономики плавающий курс гривны сегодня является единственно возможным выходом…»

Крупный аналитик

Кожен день трапляється щось дивне,

Ніби плаче хтось далекий або зве…

Йду Дніпром, і раптом бачу: Гривня

Плаваючим курсом вдаль пливе.

Тихі верби похилились сонно,

Хвилі б’ють, і курс туди-сюди,

Гривня аж сопе, але не тоне,

І мені всміхається з води.

— Ти чого сумний? — пита валюта

(Ніжний голос в нашої гривні)

— Та боюсь фінансової скрути,

Сон страшний я бачив…

— Що ж у сні?

— Бачив економіку країни,

Що ховалась у глибоку тінь,

І чорнів як ніч валютний ринок,

І доляр сягав у височінь.

І Нацбанк був органом каральним,

Всюди черги, пошук ковбаси,

Безробіття, обмін натуральний —

Я міняв годинник на труси.

І голодні йшли аж до Майдану,

І комусь кричали знову «Геть!»…

— Заспокойся, вийди з цього стану,

Это только тягостная бредь.