Гунны — страх и ужас всей Вселенной

«Гунны, захватившие (…) Паннонию, соединились с другими народами – гепидами, герулами, турингами и остготами (так именуются на их языке готы восточные) и двинулись на поиски новых земель. Захватить Францию (Галлию – В.А.) им не удалось, так как ее обороняли другие варвары (римлян Литория и Аэция Макиавелли среди защитников Галлии от гуннов не упоминает – В.А.), поэтому они вторглись в Италию под водительством своего короля (царя – В.А.) Аттилы, который незадолго до этого умертвил своего брата Бледу, чтобы не делить с ним власти. Это сделало его всемогущим, а Андарих, король (царь – В.А.) гепидов, и Веламир, король (царь – В.А.) остготов, превратились в его данников. Вторгшись в Италию, Аттила принялся осаждать Аквилею. Хотя ничто другое ему не препятствовало, осада заняла два года, и в течение этого времени он опустошил всю прилегавшую местность и рассеял всех ее жителей (…) После взятия и разрушения Аквилеи и многих других городов он устремился на Рим, но от разгрома его воздержался, вняв мольбам папы (римского епископа – В.А.), к которому он возымел такое почтение, что даже ушел из Италии в Австрию (Паннонию – В.А.), где и скончался. После его смерти Веламир, король остготов, и вожди прочих народов подняли восстание против его сыновей, Генриха и Уриха (любопытно, что Макиавелли дает сыновьям гуннского царя отнюдь не тюркские или монгольские, а типично германские имена! – В.А.), и одного убили, а другого принудили убраться вместе с его гуннами за Дунай (Дануб – В.А.) и возвратиться к себе на родину (т. е., разумеется, не в область Меотиды и, тем более, не в Центральную Азию, а в Паннонию – В.А.)» (Макиавелли).

Повторное поражение лишило гуннов всякой надежды на восстановление державы грозного царя Аттилы. Теперь речь пошла об их выживании. Сыновья Аттилы договорились вести борьбу за выживание вместе, сообща, а порознь, по отдельности. Каждый отныне был вправе сам решать свою судьбу и судьбу своих сторонников, заключая для этого какие угодно договоры и союзы с кем угодно. Отпрыски «Бича Божьего» занялись этим, каждый в соответствии со своим темпераментом.

Эрнак со своей «партией мира» (включавшей его родных братьев), предпочел искать защиты у Восточной Римской империи.

«Явившись, в лице послов своих, на римскую землю и с величайшей милостью принятые тогдашним императором Маркианом, они получили назначенные им места, которые и заселили» («Гетика»).

Денгизих, единокровный брат Эрнака, со своей «партией войны» принял решение вести воинственную кочевую жизнь в степях севернее Истра, простиравшихся до Меотиды и Тавриды, откуда гунны за 100 лет перед тем двинулись на покорение римской Европы.

Восточно-римский василевс принял Эрнака с распростертыми объятиями. «Ромеи» понимали, что раскол гуннов – последний акт великой вселенской трагедии. Со вздохом облегчения суровый император Маркиан всемилостиво разрешил Эрнаку «со товарищи» осесть на плодородных (и за долгие годы войн оставшихся почти без населения) низменных землях между Истром и Евксинским понтом, ограниченных на севере дельтой Дануба. За щедрый дар константинопольского императора Эрнак обязался не только рекультивировать эти обезлюдевшие, пришедшие в запустение, земли, но и защищать их, в качестве военных поселенцев, от вторжений варваров. Так гунны сына «Бича Божьего» Эрнака окончательно сделались «федератами» Второго Рима. Сам же он, подобно многим варварским властителям до и после него, получил звание «гостя и союзника римского народа».

Вместе с гуннами Эрнака под покровительство Нового Рима перешла большая часть аланов во главе с князем Кандак(с)ом, присоединившаяся к гуннам на Западе, распространив т. о. власть Эрнака вплоть до родного города «последнего из римлян» – Дуростора (Доростола, современной болгарской Силистрии) на Данубе. Позднее к ним стали присоединяться и другие гунны, которым пришлась не по вкусу кочевая жизнь под властью Денгизика. Постепенно населенные оседлыми «ромейскими» гуннами территории были расширены до древнего (ныне – болгарского) пограничного города Никополя.

Цель колонизации гуннскими «федератами» опустошенных в ходе предыдущих десятилетий «ромейских» земель заключалась в обеспечении защиты восточно-римских приграничных областей от беспокойных готских племен, вырвавшихся из железной гуннской хватки. Однако именно этой задачи гуннские военные поселенцы выполнить как раз и не смогли. Ибо, когда остготы, стремясь отомстить за гуннский набег 455 г., напали летом 462 г. на земли гуннских «федератов», ни у «мирных гуннов» Эрнака, ни у «мирных аланов» Кандака (которого некоторые историки считают князем не только части аланов, но и скиров, а также салагариев) не хватило сил самостоятельно справиться с готами. Любопытно, что сводный брат Эрнака – кочевник Денгизик, вероятно, из родственных побуждений, примчался на помощь Эрнаку, ударив по уже уходившим с добычей восвояси остроготам. Но, коль скоро в драку ввязались кочевые гунны, мир в «ромейском» пограничье удалось установить еще не скоро…