Гурджиев и Успенский

После отъезда Гурджиева из Ессентуков там осталось около десяти человек; все они прошли через серьезные испытания. Успенский радовался тому, что его семья почти не пострадала от грабежей, никто не умер, у него был заработок и только двое членов семьи переболели брюшным тифом. На его руках были его жена Софья Григорьевна (впоследствии фигурировавшая под именем “мадам Успенская”) и ее дочь госпожа Свентицкая с двумя детьми. Сначала Успенский устроился привратником в частном доме, а потом получил должность учителя в гимназии. Кроме того, ему удалось спасти реквизированные большевиками книги городской библиотеки, и он перенес книги в здание гимназии и назначил себя на должность городского библиотекаря, повесив вывеску “Советская библиотека г. Ессентуки”. Когда в январе 1920 года белые казаки захватили город, Успенский под пулями бегал вокруг гимназии, сдирая с вывески слово “советская”, из-за которого библиотека могла быть подвергнута повторному разгрому – теперь со стороны казаков.

В это время он принял твердое решение эмигрировать и даже определил, что именно Лондон является тем местом, где он сможет продуктивно работать. Однако до того, как это намерение смогло осуществиться, ему и его близким пришлось пройти через множество испытаний. Только в середине 1919 года он смог уехать из Ессентуков. Сначала он поехал в Ростов, потом попытался устроиться в Екатеринодаре, затем – в Новороссийске и снова вернулся в Екатеринодар. В Екатеринодаре благодаря содействию своего знакомого Оража, редактора лондонского журнала New Age, он смог на время устроиться в Британской экономической миссии при армии Деникина, для которой он писал регулярные сводки событий. Тогда же он напечатал в New Age серию “Писем из России”[443], из которых первое датировано 25 июня 1919 года, что свидетельствует о его более или менее регулярных контактах с живущим в Англии Оражем. В Ростове и Екатеринодаре Успенский впервые начал читать лекции, излагая слушателям систему Гурджиева.

В “Письмах из России” Успенский пробует донести до Запада то новое понимание современной истории, которое он и его современники получили ценой дорогих утрат, и прежде всего утраты страны, которая еще совсем недавно была само собой разумеющимся пространством их жизни и творческой работы. Теперь на месте старой России был кровавый хаос, и все это стало возможным из-за иллюзий интеллигентных людей, и в частности иллюзии, связанной со словами “социалистическое и революционное движение”. Большевизм, который воспользовался этой иллюзией, оказался страшным перевертышем, готовым надевать любые маски, чтобы только захватить власть, и готовым на любую ложь и любое преступление, чтобы эту власть удержать. Большевизм, по Успенскому, – это “диктатура криминального элемента”. Цитируя древние Законы Ману, он определяет его как “царство безбожных людей, в котором нет дважды рожденных обитателей” и предсказывал, что оно “скоро погибнет от голода и болезней”[444]. “Письма из России” – это крик отчаяния из глубины тонущей России, обращенный к Западу как предупреждение и предостережение. Успенский тщетно надеется, что на Западе найдутся люди, которые его услышат и придут на помощь.

Однако развал России усугублялся, под ударами красных отступала армия Врангеля, и армия Деникина терпела все новые поражения, разъедаемая изнутри отсутствием ясной цели, невежеством, продажностью и пьянством. Британская экономическая миссия отступала вместе с армией Деникина в Ростов, и Успенский вслед за нею перебрался в Ростов. В Ростове Успенский встретил нескольких членов гурджиевской группы и поселился с одним из них, А.А. Захаровым, который мечтал о поездке в Тифлис к Гурджиеву.

В конце 1918 года Успенского нашел в Ростове переводчик, писатель и сотрудник New Age Карл Бехофер Робертс, встречавшийся с Успенским в Адьяре (в Индии) и в Петербурге в самом начале войны. С Робертсом и Захаровым Успенский встретил Рождество, радуясь чудом раздобытому углю для печки-буржуйки и спирту и гадая о том, где они будут через месяц. Через месяц Карл Бехофер Робертс записал в своем дневнике: “Я в Новороссийске. Успенский, я думаю, в Екатеринодаре пытается вывезти жену к Черному морю, а Захаров три дня назад скончался от оспы. В Ростове большевики”.