Гуру и ученик

„Я изучил Веды, Пураны и все науки. Я в совершенстве владею мантрами, я мантравид, но не ат- мавид. Я не знаю Атман, я не знаю себя. Мне сказали, господин, что тот, кто постигает себя, освобождается от печали. Я страдаю и не нахожу покоя, помоги же мне преодолеть страдание“.

„Всё, что ты изучал до сих пор — всего лишь слова“, — сказал Санаткумар и привёл Нараду к знанию тайны истинного Я, бесконечной полноты, существующей лишь в этом Я, в свою очередь пребывающем повсюду. Он показал ему другой берег[75], лежащий за пределами тьмы».

(Чхандогъя Упанишада, 7.1.)

«Я поведал тебе обо всём, что знаю,

За пределами этого нет ничего».

«Спасибо тебе, Пиппалада, спасибо тебе!

Ты помог мне достичь другого берега,

Выйти за пределы невежества».

(Прайма Упанишада, 6.75)[76]

Гарольд и Странник покинули ашрам и отправились в Тирукойилур. Там они посетили целый ряд храмов, начиная с храма Вишну, наиболее крупного и знаменитого.

Брахманы провели их по храму, рассказав легенды, с ним связанные. Храм посвящён Вишну Перумалу в форме аватары-карлика Ваманы в память о том, как царь-демон Бали, господствовавший в то время над всей землёй и даже небесами, пообещал Ему дать столько земли, сколько Он покроет тремя своими шагами. Карлик же, приняв гигантскую форму, одним шагом покрыл всю землю, вторым — подземные миры, а третьим — небеса. Брахманы прославляют этот подвиг Вишну стихами из Ригведы:

Я хочу сейчас провозгласить героические

деяния Вишну,

Который измерил земные пространства,

Который укрепил верхнее общее жилище,

Трижды шагнув, (Он) далеко идущий.

(Ригведа, 1.154.1)[77]

В вишнуитских храмах Странник никогда не чувствовал себя как у себя дома: как он часто отмечал, в них было слишком много идолопоклонства. Ему казалось, что их образы и обряды исходили из неизреченных глубин подсознания, и он не мог идентифицировать себя с ними в достаточной мере, чтобы понять их и войти в них.

С другой стороны, его всегда привлекали храмы Шивы. Пуранические легенды, сформировавшиеся вокруг образа Шивы, не способны раскрыть чистый источник глубин индуистского духа, эти мифы породившего. Шива — прежде всего Бог Любви, как говорят в Тамил-Наду. Он также — бесформенный Бог, и наивысшая форма поклонения Ему — быть неспособным атрибуировать Ему даже имя.

В храме Шивы священники также проводили посетителей по всем святилищам, щедро распределяя цветы, огонь и благовония. Гарольд остановился перед образом Шивы Дакшинамурти, к Которому испытывал особое благоговение, Странника же привлёк центральный алтарь, тишина, застывшая простота и тьма не переставали завораживать его.

Затем они присели на камень недалеко от храма. Кто-то подошёл и сказал: «Встаньте и посмотрите туда!» На северо-западе виднелся силуэт священной горы Аруначалы, казавшийся на расстоянии контуром таинственного конуса. «Именно туда, — продолжал брахман, в почтении склоняясь перед святым местом, — мы приходим в ночь Картикки, чтобы получить даршану огня». Странник также сложил руки в анджали перед тайной этой скалы, на которой юный Венкатарама, покинув отчий дом, узрел нетварный свет… Ибо Рамана, Джнянананда, Аруначала, каждый человек и каждое живое существо, включая и самого Странника, суть таинственные мурти Бесформенного; Ему принадлежат все формы и, позволяя видеть Себя в разных формах, Он постепенно влечёт Своих избранных к Себе за пределами всех форм.

III. Тапованам

Гарольд и Странник пообедали в городе, боясь причинить неудобства обитателям ашрама, вернись они в полдень. Они поняли, что у Шри Джнянананды не было слуги или ученика, который бы постоянно проживал вместе с ним. Ученики, приезжавшие каждое утро первыми, занимались хозяйственными работами, и среди них почти всегда оказывалось несколько набожных женщин- брахманов, которые с радостью готовили учителю пищу. В другие дни Свами получал еду из соседнего аграхарама. Вот почему наши два друга вернулись в ашрам лишь после полудня: неисправимые европейцы, они боялись расстроить других и, тем более, расстроиться самим. К своему большому сожалению, потом они узнали, что Свами очень долго ждал их в то утро, чтобы разделить с ними свою трапезу.