Гуру и ученик

В Индии, как и в Кумране, омовение — не просто гигиеническая процедура. В особенности для брахманов, для которых оно — акт поклонения. На самом деле это большой вопрос, есть ли в человеческой жизни действия, носящие исключительно мирской характер, ведь ритуальный цикл брахмана постоянно напоминает об обратном. Омовение, как и любая другая форма окропления, — это животворящий контакт с водой, рассматриваемой в качестве предвечной матрицы, что особым образом подчёркивается в жизненно важном моменте обновления, отмеченном появлением солнца. Более того, у тамильских брахманов нет особого термина для определения «святой воды»: для них любая чистая вода — тиртхам, т. е. святая вода.

Обряд встречи дня идёт в паре с вечерним ритуалом прощания с ним и литургического входа в амбивалентную тайну ночи. Оба обряда восходят к традициям, передающимся из поколения в поколение с тех первобытных времён, когда совершение ритуалов на земле считалось основным фактором поддержания стабильности в космосе и регулярности смены времён года. Люди верили, что сандхья устраняет разрыв между днём и ночью, между сном и бодрствованием, создавая преемственность как на человеческом, так и на вселенском уровне.

Вечерние сумерки даже более благоприятны для молитвы, ведь дневная работа закончена и можно, отбросив все дневные заботы и ни на что не отвлекаясь, посвятить себя медитации на Бога в Его присутствии. Именно в эти часы по всей Индии верующие заполняют храмы и участвуют в поклонении.

В этом аграхараме было примерно двадцать пять- тридцать домов. Из ста-двухсот человек мало кто не приходил каждый вечер в «дом божий» хотя бы на несколько минут, чтобы выразить почтение Господу и заручиться Его защитой.

Священник Кайласанадар и его отец готовили светильники в различных святилищах и в мандат, а также проводили предварительные обряды перед пуджей, разбрызгивая воду и предлагая цветы.

Брахманы, мужчины и женщины, стекались к храму, совершая круговой обход по нескольку раз и приветствуя каждое мурти (образ) соответствующим образом — например, сделав несколько танцевальных движений перед Ганапати, медитируя перед Дакшинамурти, хлопая в ладоши перед нишей с Синдикешваром (говорят, Его необходимо разбудить, так как Он «всегда погружён в созерцание!»). Наконец, достигнув центрального святилища Шивалингама, каждый простирался ниц лицом на север. Мужчины и женщины, старые и молодые, друг за другом непрерывным потоком совершали этот ритуал. Молодёжь и дети — эти симпатичные молодые тамильские брахманы с золотым цветом груди, глубоким серьёзным взглядом и длинными чёрными волосами — были не менее усердны. По их лицам и движениям было понятно, насколько серьёзно они относились к этим вечным обрядам. Старшие несли на руках маленьких детей, а матери клали малышей на каменный пол лицом вниз.

В полутьме святилища священники продолжали рецитировать свои молитвы, бросая лепестки цветов и листья на священный камень. Время от времени под низкими сводами звонил колокол, символизировавший наиболее важные моменты богослужения (такие, как предложение светильника арати). В этот момент верующие устремлялись вперёд и собирались вокруг узкой двери, дабы получить даршану священного огня.

В конце выносили тарелку с горящей камфарой, которая, сгорая, не оставляет следов и, таким образом, символизирует душу, сгорающую в пламени божественной любви. Каждый посетитель храма выходил вперёд, прикасался к огню, затем к своим глазам и, наконец, наносил на лоб священный пепел в знак глубокой необходимости общения с Божественным.

Вскоре толпа разошлась, и внешние двери храма закрылись. Однако светильники продолжали мерцать во внутреннем святилище, ибо огонь, зажжённый во славу Божью, должен гореть до тех пор, пока не закончится масло; то, что однажды было предложено, не забирается назад. Странник воспользовался возможностью одному зайти в сердце храма, в небольшую и таинственную центральную комнату, где в полном одиночестве на чревовидном постаменте возвышался священный камень Шивалингам[84].

V. ОДИН В ХРАМЕ

Входя во внутреннее святилище, в святилище Шивалингама, невозможно не оказаться под глубоким впечатлением, которое уносит вас в тайник вашего сердца. Эта пустая тёмная комната отделена от мандапы, в которой собираются верующие, длинным коридором и, иногда, несколькими предваряющими её помещениями. Посередине — простой камень цилиндрической формы с закруглённым верхом: он есть символ наипростейшего проявления тайны Бесформенного.