Гуси к чужому обеду

— Потому что легче отследить происхождение картины — очень много подделок, войны и мятежи не способствовали сохранности архивов, а рискнуть на серьезную экспертизу решится не каждый владелец — вдруг столь ценное полотно окажется фальшью, сомнение возникнет ко всей коллекции, упадет её ликвидность, а ведь в живопись вложены семейные состояния…

— Часто ли обнаруживаются подделки у солидных коллекционеров?

— Очень редко, по-настоящему солидные коллекционеры занимаются собирательством нескольких поколений, приглянувшуюся картину отслеживают годами, ведут длительные переговоры: «Вы мне — Рубенса, я вам — Веласкеса, и рисунок Ван Эйка в придачу…» При этом обе стороны должны быть уверены в подлинности обмениваемых раритетов.

— Можно ли в наши дни купить Рубенса?

— Старики-коллекционеры умирают, а их дети подвержены совершенно иным соблазнам, чем поколение назад, так что коллекции выставляются на аукцион — и вот тогда появляется возможность приобрести сертифицированный шедевр… Боже, как нехорошо я сказала — «сертифицированный шедевр»!.. — она с силой смяла сигарету в пепельнице.

— Не огорчайтесь, все в этом мире есть товар, и все имеет свою цену… — с печальной усмешкой произнес Боксон. — Давайте, возьмем у Корнелиуса пару коктейлей покрепче, напьемся до невменяемости, устроим драку вон с теми студентами…

— «Столичная» с клюквенным соком? Или «Абсолют» с апельсиновым? И то, и другое со льдом? — спросила она. — Перестаньте, Чарли, в этом мире есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги, о них можно только молить, но молитва чаще всего остается не услышанной… И уход в пьянство заканчивается возвращением обратно, и все, что было плохим, осталось, хорошее же исчезает бесследно… Но не будем о грустном! — она коснулась его руки. — Мир все-таки не так плох…

— Да, особенно отчетливо я осознаю это, когда сижу напротив красивой умной женщины и радуюсь своей удаче — мне снова дико повезло, наверное, мне помогли добрые духи там-тама…

— Вы верите в потусторонний мир?

— Я верю в непознанное и сомнительное, хотя сеансы с участием медиумов мне почему-то смешны…

— Медиум — это человек, способный к сверхчувственному восприятию, разве вы не встречали таких?

— Последний медиум, которого я видел, был индейский шаман — он полночи прыгал с завываниями вокруг группы раненых и трое из них скончались без мучений. Двое выжили… Я в их числе…

Закончивший свое выступление Кен Эткин сел за их столик:

— Я даже не буду спрашивать разрешения, ребята, — вам придется смириться с моим присутствием. Я задыхаюсь от зависти и ревности: Джулия так ласково смотрит на этого громилу, что ваше счастье не дает мне покоя…

— Ты очень вовремя, Кеннет, — сказал ему Боксон, — я уже исчерпал нейтральные темы и начал рассказывать всякие глупые случаи из моей жизни, а они крайне неинтересны…

— Если ты хочешь произвести на женщину впечатление своим интеллектом, то положи перед собой газету на китайском языке — пусть думает, что ты его знаешь…

— Приятель, миссис Вуд — умная женщина, её таким дешевым трюком не удивить!..

— Тогда залезь на сцену и отстучи что-нибудь на барабанах, например, послание танзанийского юноши о готовности вступить в брак, причем не забудь упомянуть количество коров, предлагаемых семье невесты… К там-таму не смей приближаться, убью!

— Мы не в Танзании, Кеннет…

— Вот такие, как ты, убивают последнее романтическое чувство в наш неромантический век!.. Единственное место, где ещё сохранилось единение человека с дикой природой — это Африка!..

— Да, я где-то об этом читал! — безоговорочно согласился Боксон. — В каком-то журнале с картинками…

— Даже индейцы в Южной Америке не могут сохранить свой уклад при столкновении с цивилизацией, — продолжал Эткин, — африканским же племенам это удается. Наверное, из-за того, что в белом человеке они подсознательно чувствуют врага, и столь же подсознательно отторгают белую культуру…

— Что не мешает им пользоваться достижениями этой культуры в свое удовольствие… — проговорил Боксон, нечаянно вспомнив, как на уличном базаре в Банги чернокожие покупательницы среди толпы примеряли белые атласные бюстгальтеры, продаваемые стариком-арабом с лотка.

— Примитивизм африканцев отражает уровень их материального достатка, вещал Эткин, — в простоте линий африканской живописи и простоте ритмического рисунка африканской музыки должно видеть не примитивизм мышления, но мудрую простоту единения с природой!.. Можно поставить в хижину телевизор, но никакой телеэкран не закроет собой красоту экваториального заката, или шествие стада антилоп, или грацию шагающего жирафа…

— Или симпатичного гиппопотама, радостно булькающего в реке…

6