Гусси. Защитница с огненной скрипкой

– Привет, док! – поздоровался дедушка Вдова. – Помощь нужна?

Мы с ним смогли поговорить только за ужином, после целого дня ремонтных работ. Дедушка Вдова поведал нам с Ангелиной и со Сверчком, что с ним было. Фальшивый вызов от Совета, доставленный Всадницей, был очень удачным трюком. Мне казалось, что следовало бы спросить и мистера Майеллу, не приложил ли он к этому руку, но это сейчас было невозможно. Он воспользовался всеобщей суматохой и сбежал. Оно и к лучшему. Мы построим новый птичник и найдём другого смотрителя. Всегда найдутся желающие заняться полезным делом, если знать, как искать.

Как только дедушка Вдова понял, что его обманули, он заторопился домой. Но как бы он ни старался, его всё время сбивали с пути. Он считал, что не меньше двадцати раз обошёл всю Хмурую Долину, минуя один и тот же приметный камень и выбеленный солнцем лошадиный череп, и жирную жабу, застрявшую в грязи и квакавшую ему вслед. Это снова постаралась Копчёная Люсинда. На письме с вызовом лежало проклятие, и очень хорошо, что дедушка Вдова не дал мне его в руки. Вряд ли от меня было много проку, когда начались наши беды, если я постоянно сбивалась бы с пути и ходила кругами.

Следующие несколько недель мы были заняты в основном тем, что восстанавливали наш посёлок – кто как мог. Мэр Беннингсли пообещал вложить остатки своего состояния в общее дело – и сдержал слово. Ласло Дунц каждый день донимал всех своими проверками, лупил по земле палкой и орал как оглашённый. Спаси его Бог, этот тип не сможет говорить тихо, даже ради спасения жизни. Даже Лулу оказалась при деле, помогая ухаживать за ранеными. Правда, лучше она от этого не стала, да и со мной не помирилась. Не знаю, как вы, а я даже слегка зауважала её за такую стойкость.

Дедушка Вдова взял на себя все хлопоты с Советом, чтобы Ангелину официально приняли в ученицы Защитника. Видели бы вы её лицо, когда он вручил ей эту важную бумагу, с подписями и печатями! Она просто держала её перед собой и рыдала в три ручья. И это был один из самых счастливых дней в моей жизни.

После церемонии я сказала, что раз уж дедушка Вдова благополучно вернулся и всё вроде немного успокоилось, может – стоит поискать её родителей.

Ангелина помрачнела.

– Не думаю, что это нужно, – сказала она. – Рано или поздно они сами меня найдут, вот тогда я с ними и встречусь.

– Ага, – сказала я, – но, по крайней мере, ты уже будешь не одна.

– Спасибо, Гусси. – Она улыбнулась мне, хотя и не могла избавиться от сомнений.

А мне, признаться, было очень приятно.

Но ведь ещё предстояло кое-что выяснить про мои документы.

Кажется, я целый век собиралась с духом, чтобы спросить о них дедушку Вдову. Большей частью потому, что боялась, что его ответ принесёт мне боль. И, конечно, я не ошиблась.

– Я их сжёг, – сказал он.

– Ты их сжёг?!

– Да. – Ему явно было стыдно, но он упрямо смотрел мне в глаза. – Примерно лет пять назад я вдруг проснулся ночью от ужаса, что ты нас покинешь, Гусси. Что если ты узнаешь, откуда ты, то захочешь туда вернуться. И тогда я обокрал архив и сжёг бумаги за воротами. Я виноват в том, что солгал тебе насчёт твоих прирождённых обязанностей, и виноват в том, что помог заложить посёлок. Наверное, ты больше не захочешь иметь со мной дела. И ты имеешь право сердиться. Я должен за многое нести ответ – это несомненно.

Сказать по правде, я сердилась, и очень сильно. Я ещё никогда не была так сердита за всю свою жизнь. Я почти неделю не разговаривала с дедушкой Вдовой – если только по делу.

Но чем больше я размышляла над этим, тем яснее мне становилось, что, даже если его поступок был неправильным – а он определённо был неправильным, – он решился на это, потому что любил меня. Вы же знаете, какие глупости люди творят из-за любви. И при этом оказываются бессовестными эгоистами. У любви есть такое коварное качество: она извлекает из человека и самое хорошее, и самое плохое, что бы он ни делал. Он знал, что подвёл меня – проклятье, да он подвёл целый посёлок, – и понимал, что тут не отделаешься простым извинением. Он подвёл каждого из нас. Ну и конечно, теперь он целыми днями был на улицах и работал как проклятый, стараясь всем помочь. Потому что прощение – это не то, что ты просишь, его надо заработать. И приложить усилия. А дедушка Вдова не жалел своих усилий – день за днём, час за часом. Это тоже внушало уважение – как бы я на него ни злилась.

Я не пытаюсь тут оправдать дедушку Вдову – поймите меня правильно. Я простила его, но это не значит, что мне не было больно. Я понимала, что боль будет мучить меня ещё долгое время. Честно говоря, я вообще не думала, что наши отношения когда-то станут прежними. И может, так даже лучше. Но я по-прежнему любила дедушку Вдову, и я простила его тоже.

Ведь так и поступают Защитники.