Гувернантка

– Да.

Регент взмахнул рукой, и туман исчез. А про могилу-то я угадала: мы стояли на кладбище…

– Пойдём, Катя.

И я пошла! Внутренне упиралась, отдавала ногам приказ остановиться, но шагала словно марионетка. И ругалась самыми грязными словами, которые знала! Вот только из моего рта, как горох на пол, сыпалось:

– Да. Да. Да…

Потом я заткнулась. А чего стараться, если нет никакого прока?!

– Не бойся. Больно не будет, – пообещал регент.

– Да пошёл ты!

Но и от этого посыла осталось только короткое безэмоциональное:

– Да.

«Сейчас засунет в могилку свежую и закопает! – в ужасе думала я. – И больно не будет! Никто ещё из-под земли жалобу на это не подавал…»

Но могилу регент искать не стал. Мы свернули в сторону и оказались у кованой решётки, окружавшей большой белый мраморный склеп. Дверь ограды склепа распахнулась сама, а вот у огромных створок, обрамлённых чёрными блоками, регент остановил меня. Он принялся возиться с цветочками и птичками, украшавшими эту странную дверь: тут розочку повернёт, там птичке хвостик… Наконец регент шагнул назад и крикнул что-то очень похожее на:

– Ха-бал-ка!

Не дожидаясь, пока створки полностью распахнутся, он взял меня за локоть и сказал:

– Пойдём. Уже недолго.

В общем, я опять сказала:

– Да.

Сдержаться не смогла.

Пока мы спускались вниз по широким каменным ступеням, дверь сзади закрылась, но тьма не наступила – вспыхнули факелы на стенах, да и впереди виднелся словно дневной свет. Оказалось, что это четыре больших окна в потолке. И, похоже, витражные. Вот только рассмотреть их толком я не могла – голова не двигалась. А прямо под окнами стояли три огромных саркофага.

– Добрый день, мастер Шамон! – приветствовал кого-то регент. – Прошу прощения за опоздание!

От стены отделился сгусток тьмы, оказавшийся человеком, облачённым в тёмный плащ с капюшоном.

– Ну что вы, Соловей! Всего-то две минуты! Или вы теперь предпочитаете своё настоящее имя? Тогда я сам прошу прощения!

– Нет, мастер! Для вас я навсегда Соловей-разбойник! Очень рад, что вы не отказали в моей просьбе!

– Разве я мог? – Тёмный плащ словно поплыл ко мне по воздуху, и из-под капюшона раздалось: – Вы позволите, Соловей?

– Конечно, мастер!

Капюшон упал на плечи, и я увидела ужасное лицо: на одной стороне огромные шрамы, а на другой татуировка, похожая на печать. И глаза… Словно заглянувшие куда-то в глубины мозга.

– Великолепно! Почти идеально! – Тонкие губы растянулись в улыбке. – Вы всегда, Соловей, удивляли меня своими работами! Её сознание бьётся, словно привыкшая к свободе птица, заключённая в клетку! И при этом она всё видит, понимает…

– Прочь от меня, козёл несусветный!

Понятно, что прозвучало:

– Да.

А я подумала, что вообще-то в произнесённых мной словах ни буквы «а», ни «д» не было! Я-то уже решила, что «да» выбирается из моих слов…

– Чудно! – Капюшон вернулся на место и скрыл изуродованное лицо. – С этой стороны я препятствий не вижу! Может быть, начнём?

И регент произнёс как бы уже безраздельно принадлежащее мне слово:

– Да!

Регент подошёл ко мне, взял за локоть.

– Пойдёмте, Екатерина. Вот сюда.

Я оказалась у одного из саркофагов с каким-то сложно накрученным вензелем на толстой каменной крышке. Впрочем, крышка тут же начала бесшумно подниматься…

Я не любительница ужастиков, и разглядывание облезлых трупов меня совершенно не привлекает. А потому, едва увидев то, что лежит в каменном ящике, я зажмурилась и заорала:

– Твою ж!..

А получилось:

– Да.

Не то чтобы с закрытыми глазами мне стало не так страшно или запах тлена ощущался меньше… Рефлекс такой у меня с детства. Но сегодня я его поборола! Возможно, потому, что совсем близко раздался голос человека со шрамами:

– Вы же понимаете, Соловей, что призрак герцога может оказаться неадекватным?

– Кокон на ней не пробить, а уж призрака мы как-нибудь утихомирим, мастер Шамон.

– Думаю, что вдвоём мы смогли бы и половину этого кладбища в могилы загнать. Начинаем?

Вообще-то эта сладкая парочка стояла в изголовье саркофага и с патологическим интересом разглядывала полуоблезлый череп мертвеца. Извращенцы! Потом регент выудил откуда-то толстенный фолиант, уложил на край каменного гроба и раскрыл. А его подельник в плаще бросил на мертвеца щепотку искрящегося порошка, отступил на шаг и прорычал:

– Я, некромансер Шамон, вызываю тебя, герцог Михаил Константинович Стрелецкий, для беседы с Великим князем Романовым!

По моему глубочайшему убеждению, вызывающий дух с того света должен был повторить всё это трижды. Ан нет! Хватило и одного. Искристый порошок зашевелился, поднялся облаком и облёк голубоватую дымку, которая быстро превратилась в призрак сухонького старичка. Весьма болтливого.

– А без всех этих детских присыпок вы не могли обойтись, некромансер Шамон?! Я похож на больного?! Или умер в маразме?! Рад видеть вас в добром здравии, Георгий Александрович! Или хотите, чтобы привидение старого человека обращалось к вам по всей форме?!

– Ни в коем случае! – улыбнувшись, заверил регент. – Я, Михаил Константинович, хотел обсудить…

– Один момент! – воскликнул призрак и метнулся ко мне.