Гувернантка

— Какое-то время, — заколебавшись, ответила Мэрион.

— А теперь нам пора спать, — строго заметила миссис Найт, вмешавшись в их разговор.

Принцесса послушно легла на подушки, позволив няне укутать себя одеялом, но через мгновение вновь подскочила и посмотрела на Мэрион.

— А вы завтра со мной поиграете?

— Да, конечно!

На губах девочки тут же появилась ослепительная улыбка, которая мгновенно преобразила ее строгое, серьезное личико. Эта разительная перемена потрясла Мэрион до глубины души. И когда малышка радостно сказала ей на прощание: «Доброй ночи! Увидимся завтра!», девушка все еще была во власти нахлынувших на нее чувств.

Глава девятая

В ту ночь Мэрион спала крепко, а просыпалась медленно и тяжело, точно человек, продирающийся сквозь толщу воды к поверхности. Обнаружив себя в незнакомой обстановке, она уставилась в белый потолок, силясь вспомнить, куда же попала.

И тут к ней ослепительной вспышкой вернулись воспоминания о вчерашнем дне. Роял-Лодж. Мегера в детской. Круг по парку перед сном.

Мэрион спустила ноги на пол и подошла к окну. За занавесками с цветочным рисунком уже вовсю светило солнце, пробиваясь сквозь ветви деревьев. А за деревьями раскинулась лужайка, обрамленная клумбами. По траве беспечно скакали птички.

Ее внимание привлек тихий, но отчетливый звук, похожий на детский крик. Мэрион встревоженно накинула на плечи старый халат и бросилась к двери. В коридоре было пусто, но шум здесь стал заметно громче. Теперь она явственно различила плач, крики и какой-то глухой стук.

Ей вспомнилась маленькая девочка, подгонявшая незримых лошадей. Вспомнилась ее ослепительная улыбка. Неужели она в опасности? А где же прислуга? Мэрион поспешила на шум, даже не потрудившись обуться.

Она спустилась по лестнице, завернула по коридору и нырнула в открытую дверь, ведущую в просторную спальню. Посреди голубого ковра, спиной к ней стояла девочка в ночной сорочке в мелкую розочку и сжимала подушку, обшитую кружевом.

— Елизавета? — позвала ее Мэрион.

Принцесса обернулась. Щеки у нее раскраснелись, а в синих глазах плясали радостные огоньки.

— Мисс Кроуфорд! — воскликнула она, и тут из-за двери выглянула другая девчушка, пухленькая и совсем еще маленькая.

Издав победоносный клич, первый за триста лет отпрыск королевских кровей, родившийся в Шотландии, со всей силы стукнул сестру подушкой.

— Ах ты вредина, Маргарет! Да еще исподтишка! — возмутилась старшая сестра и с мстительным воплем кинулась за малышкой, которая, пронзительно вереща, поспешила прочь. А Мэрион вдруг заметила чуть поодаль широкую кровать. Под шелковым голубым одеялом отчетливо угадывалось два больших бугра, которые время от времени легонько подрагивали. Но когда на них обрушился немилосердный град подушек, из-под покрывала вынырнули два недовольных и раскрасневшихся лица.

Мэрион с изумлением поняла, что видит перед собой герцога и герцогиню Йоркских.

— Сдавайтесь! — потребовала младшая из принцесс, угрожающе замахнувшись подушкой.

— Ни за что! — драматично, точно героиня кинофильма, воскликнула герцогиня, прижав ко лбу тыльную сторону ладони. От удара подушкой ее темные волосы совсем растрепались.

— Моли о пощаде! — потребовала Елизавета у отца, шмякнув его подушкой со всей своей силы.

— Н-н-никогда! — ахнув, вскрикнул он, а потом зашелся в приступе кашля.

Подушка, брошенная Маргарет, рухнула на полированный туалетный столик, опрокинув на пол все, что на нем стояло; хрустальный флакон с духами звонко стукнулся о серебряный гребень; крышка серебряной коробочки отлетела в сторону, взметнув маленькое облачко тальковой пудры — и все это под восторженные детские крики.

Мэрион стояла на месте, вдыхая тяжелый аромат, поднимавшийся от пятна на ковре. Она не знала, что сказать. Как вдруг герцогиня сама ее заметила.

— Мисс Кроуфорд! Ну и что вы теперь о нас подумаете?!

На герцогине была плотная шелковая пижама. Мэрион на миг задумалась, что же эта знатная особа подумает о ней самой и о ее ветхом халате и по-шотландски бледных босых ступнях.

Но герцогиня только весело рассмеялась.

— Надо было вас предупредить, что по утрам мы разрешаем себе такие вот шалости! Мы хотим, чтобы у наших девочек было самое что ни на есть обычное, нормальное детство, насколько это вообще возможно!

Возвращалась к себе Мэрион под те же крики и вопли, эхо которых гулко разносилось по коридору. Поверить увиденному было нелегко, но еще труднее далось ей осознание слов, сказанных герцогиней. Неужели же это «обычно» и «нормально» — первым делом с утра отправляться к родителям и бить их подушкой? И кто, интересно, прибирает комнату после таких вот побоищ? Хорошо хоть, что это не ее забота.

И все же смятение уступило место радости, когда она заметила у двери в свою комнату большой поднос. Чего на нем только не было: и серебряный чайник, и фарфоровая чашка, и блюдце с королевским гербом, и два вареных яйца, и серебряная подставка для тостов — тоже с королевским гербом, как и масленка. А еще на подносе лежала белоснежная салфетка в серебряном кольце и газета, выглаженная утюгом, чтобы удобнее было читать.