Гувернантка

Матушка права, решила Мэрион. В первую очередь надо быть верной не королевской семье, а своей собственной. Как только тот самый переломный момент произойдет, она уедет домой. А если все случится в рождественские дни, то еще лучше: она сможет начать новый год с чистого листа!

Праздники приближались. У герцога Йоркского с семьей была запланирована поездка в Сандрингем, а у Мэрион — в Шотландию. Но никто не спешил уезжать. Все напряженно ждали. Вот-вот должна была грянуть буря.

Герцога и герцогиню теперь не так-то легко было застать. Герцог пропадал на каких-то встречах, а его супруга все чаще лежала в постели со страшной мигренью. Мэрион, уже приноровившись сохранять привычный уклад в непривычных условиях, усадила девочек мастерить рождественские украшения. В итоге у них получился целый ворох гирлянд, которыми щедро украсили Роял-Лодж. Нарядное убранство разбавило мрачную атмосферу, царившую в доме. Теперь повсюду висели «цепочки» из цветной бумаги, а под раскидистой рождественской елкой лежали чулочки, связанные маленькими пальчиками и набитые подарками. Для Аллах, как обычно, припасли яркую соль из «Вуллис».

Веселым шалостям в ванной пришел конец, но карточные игры по вечерам никто так и не отменил — и они вызывали не меньше восторга, чем раньше. И если прежде Мэрион казалось, что не стоит девочкам так веселиться перед отходом ко сну, то теперь она только радовалась, что принцессы отвлекаются от царящего в доме напряжения. В комнате, пропитанной приятным запахом дыма, то и дело раздавались громкие «Ах ты вредина!» да «Так нечестно!» — это девочки с упоением играли в «Мчащегося демона».

Языки пламени, бушующие в мраморном камине, бросали свои отсветы на готические стены, обитые зеленоватыми досками, и на золотистые рамы картин. Высокие арочные окна были плотно задернуты шторами, и в комнате царил приятный полумрак. «Более мирной и уютной обстановки и пожелать нельзя», — подумала Мэрион, оглядевшись. Учитывая все обстоятельства, она справлялась достойно. Если не сказать — блестяще.

Как-то в гостиную заглянул герцог — нечастый участник вечерних забав. Он сел у камина и начал раскладывать на коврике карты, чтобы сыграть в «Двадцать одно», при этом зажал меж исхудавших пальцев сигарету, а по его изнуренному лицу плясали блики от огня. Герцогиня, по своему обыкновению, заперлась у себя в комнате.

— Ну что, все готовы? — спросил он, окинув собравшихся взглядом и старательно изобразив улыбку.

— Да, папа!

Отец вопросительно посмотрел на Лилибет:

— К-к-карту или хватит?[51]

— Хватит!

Герцог повернулся к Мэрион:

— А вы, К-к-кроуфи, что скажете?

— Карту! — воскликнула Мэрион, но тут же разочаровалась в своем решении. С таким числом очков быстрой победы ей не видать.

Подошла очередь Маргарет. С привычной беспечностью младшая принцесса схватила карту, потом еще одну, а после в отчаянии швырнула весь свой набор в воздух.

— Банкрот! — рассерженно объявила она.

Герцог неодобрительно покачал головой, явно осуждая ее резкость.

— Ак-к-куратнее н-н-надо быть, Мэг.

— Это все кузен Галифакс! — в очередной раз заявила Маргарет.

— Ну что ж, значит, и ему аккуратность не помешает.

Лилибет перевернула все свои карты, а герцог, взявший в этой игре на себя роль банкира, тоже объявил о банкротстве.

— Глядите! — радостно воскликнула принцесса. — Это же королевским понтун[52]!

В холле зазвонил телефон. Лицо герцога, кажущееся в свете огня таким мягким и добрым, посерьезнело и застыло, точно каменное. В комнату вошел Эйнсли. Дворецкий был мрачнее тучи.

— Ваше высочество, Форт-Бельведер на линии. Его величество хочет поговорить с вами.

На пороге появилась герцогиня в длинной черной ночной рубашке. На ее лице не было ни грамма макияжа, а волосы были собраны в длинную черную косу на спине. На вид ей можно было дать лет шестнадцать, не больше. Принцессы устремили на нее удивленный взгляд.

— Мамочка! Ты выздоровела?

Но герцогиня по-прежнему выглядела неважно. Она бросилась к мужу и схватила его за руку. А потом они вместе вышли из комнаты.

Лилибет успела еще раз обыграть сестру, а Маргарет — снова стать банкротом, как вдруг за окном зашумел мотор автомобиля. Вот только шум этот потонул в криках сестер — победном и отчаянном, — и никто его не услышал. А потом по гравию зашуршали колеса, и машина унеслась вдаль. Когда Мэрион ложилась спать, герцогиня все еще не вернулась.

Глава тридцать пятая

Утром Мэрион остановилась перед белой дверью, ведущей в спальню герцогини. Несмотря на то что ее сюда пригласили, дверь была плотно закрыта. Изнутри доносились голоса — приглушенные и взволнованные. Девушка решила пока не стучать, а подождать.

Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникла королева Мария. Она вся иссохла и казалась теперь куда старше своих и без того почтенных лет. Всегда прямая, как жердь, она заметно поникла и ссутулилась. Даже бюст ее — и тот точно уменьшился в размерах.

Мэрион тут же присела в реверансе, а когда выпрямилась, пожилая королева окинула ее мрачным взглядом.