Гувернантка

«Даже королевский историограф», — подумала она. Этот таинственный человек с величественным титулом еще ни разу не появлялся в обеденном зале для придворных и оставался для Мэрион настоящей загадкой.

Лилибет повалилась на траву.

— И все-таки это был чудесный день, да, Кроуфи?

— Это уж точно!

Со дня коронации минула уже неделя, а Мэрион до сих пор не могла поверить, что все произошло на самом деле, а не пригрезилось ей во сне. Лошадей и экипажей давно и след простыл, наследные принцы и знаменитости, съехавшиеся со всего света, вернулись в родные края. Но воспоминания остались, да и все разговоры, так или иначе, сводились к обсуждению недавних торжеств.

— Давайте сыграем в «Видели ли вы»! — с энтузиазмом предложила Лилибет.

Это была ее любимая игра, к тому же в этот раз у нее было значимое преимущество, и не одно: во-первых, она пересекала зал аббатства в составе процессии, а во-вторых, во время коронации сидела в королевской ложе, как раз за троном королевы, и разглядела куда больше, чем Мэрион — со своего места, на галерее под самой крышей. И Лилибет сполна воспользовалась этими преимуществами — от ее взгляда не укрылось ничего. Каждый раз, когда они с Мэрион затевали эту игру, вскрывались все новые и новые подробности.

— Видели ли вы миссис Ронни? — со смехом начала Лилибет. — Она вся была в бриллиантах, да еще таких огромных — даже больше, чем у бабушки!

Камни и впрямь были гигантские! Мэрион — и та их разглядела. Но ожидать от миссис Ронни Гревилль иного было бы странно.

— Она просила меня звать ее не леди, а владычицей пивной, — со смехом поведала Лилибет.

Миссис Ронни была дочерью несметно богатого шотландского пивовара и известной светской львицей, которая очень любила сводить близкие знакомства с влиятельными и богатыми людьми. Так, например, она сумела стать близкой подругой королевы Марии, а все благодаря хитрой уловке — пообещала королеве, что непременно завещает королю свое великолепное поместье в Суррее, и тем самым обеспечила себе местечко в самом центре королевского круга.

— А махараджей и принцев в тюрбанах, украшенных драгоценными камнями, вы видели? — поинтересовалась Лилибет. Эти гости вызвали у нее особый восторг, и она часто о них вспоминала. — А какая упряжь была у лошадей, которые везли их экипажи! Просто загляденье!

Мэрион живо вспомнилась длинная процессия из разодетых в пестрые наряды, расшитые драгоценными камнями, принцев и вельмож; вспомнились их резвые, стройные кони. Казалось, это красочное шествие явилось прямиком из сказки — шелка переливались на солнце, перья покачивались на ветру, на изящных руках поблескивали изысканные украшения.

— И солдаты наши — красавцы, каких поискать, — с легкой мечтательностью заметила Лилибет. Очень уж ей понравились форменные мундиры.

— А как они здорово держали строй! — добавила Мэрион, вспоминая солдатский марш.

Все в строю двигались слаженно и безупречно. Никто из солдат ни разу не сбился с шага. А когда все они выстроились перед дворцом, шеренга получилась изумительно ровной, словно вычерченной по линейке.

По улице Мэлл, украшенной флагами с изображением королевского герба и с обеих сторон уставленной зрительскими трибунами, спешили экипажи. В одном из них за узорчатым стеклом мелькнул величественный профиль королевы Марии в великолепных золотых украшениях. Рядом с ней сидела ее золовка, королева Норвежская. А сзади, в своей отдельной карете, ехали маленькие принцессы, с интересом наблюдая за происходящим за окном.

— Маргарет так старательно махала зрителям, что у нее даже корона упала, — снисходительно заметила Лилибет, тряхнув головой. — А уж какой шум там стоял, Кроуфи! Аж уши закладывало! Люди не просто приветствовали экипажи — они вопили что было мочи!

Многочисленные зеваки — а их было даже больше, чем на праздновании королевского юбилея, — заполонили парк и тротуары, а некоторые даже взобрались на мемориал Виктории.

— Кое-кто даже на деревья залез! — с изумлением припомнила Лилибет. — Не пожалев праздничных нарядов!

Но когда наконец показалась золотая церемониальная карета, в которой сидел сам король, на мгновенье воцарилась полная тишина. Благоговейный взгляд толпы был прикован к великолепному экипажу, украшенному сусальным золотом, плюмажами и фигурками тритонов и увенчанному короной. Карету везли восемь белоснежных лошадей, и у каждой был свой кучер, облаченный в мундир с золотыми голунами. А за каретой вышагивали бифитеры[56] в красных мундирах, кавалеристы в сверкающих шлемах и другие солдаты в церемониальных костюмах, от красоты которых захватывало дух.