Гувернантка для герцога

Он не мог это принять. Ни эти ее немыслимые слова, ни выжидательное выражение глаз, ни острый порыв радости, который полоснул его по сердцу, ни перехвативший горло спазм.

Он не мог принять ничего из этого. В полном отчаянии его сознание было готово ухватиться за последнюю соломинку.

Он мог бы принять ее. Принять в свои объятия. Прижаться губами к ее губам, чтобы принять в себя ее вздох. Чтобы у нее пошла кругом голова. Чтобы она задохнулась и не смогла бы произнести другие такие же поразительные слова.

Этот бесконечный, покрытый травой склон, который он проклинал, пока они поднимались к обсерватории… Теперь он благословлял его. Скинув плащ. Чейз расстелил его на траве и уложил на него Алекс. Мир превратился в огромную затемненную комнату, потолком в которой служило звездное небо.

А затем между поцелуями и ласками, расстегиванием пуговиц на них снизошло ощущение неизбежности.

Оба поняли, что произойдет сейчас. Что должно произойти.

— Алекс… Ты ведь знаешь, что я не с каждой женщиной занимаюсь этим. Я уже очень давно не позволял себе ни с кем идти до конца. Хоть такое признание и ранит мою гордость, все может пройти не так гладко.

— Не понимаю, в чем разница.

— Честный ответ. И это успокаивает. — Он устроился у нее между бедрами. — Ты не хочешь меня останавливать? Может, подобьешь баланс на кусочках сахара или на чем-нибудь еще?

Она тихо засмеялась.

— Сахар не потребуется.

— Александра… — Он отбросил шутливый тон и заговорил серьезно. — Если я возьму тебя сейчас, это будет означать, что ты станешь моей навсегда. Ты это понимаешь, любовь моя?

Алекс кивнула.

— Мне нужен ответ на словах. — Он смотрел ей в глаза. — Скажи, что хочешь этого.

— Я хочу этого. — Ее руки обняли его за шею. — Я хочу тебя.

Чейз с нетерпением ждал этих слов, потому что больше не мог проявлять сдержанность, как это приличествовало джентльмену. В нем не осталось ничего, кроме огненного, всепоглощающего желания.

Желания, обжигающего кровь.

Желания войти в нее, принадлежать ей.

Желания отбросить в сторону все, что разделяло их.

Желания уничтожить все преграды одним простым грубым движением.

Чейз направил в нее член. Головка окунулась во влажное тепло, и это обладание ею всего на дюйм глубины заставило его содрогнуться от наслаждения.

Он приподнялся на руках и, стиснув зубы, вошел в жаркое, шелковистое, узкое лоно.

Господи!

Ее пальцы впились в его плечи. Он слышал ее учащенное дыхание.

— Тебе больно? — Задавая вопрос, он сделал движение бедрами вперед, отвоевав еще один дюйм. — Выдержишь?

Алекс кивнула.

— Я… в порядке.

Слава богу!

Чейз с признательностью поцеловал ее. При каждом его движении вперед она сжималась, и от этого он ощущал себя монстром, потому что делал ей больно.

Вся его лихая техника была забыта. Ему хотелось быть ласковым и терпеливым. Но он целую вечность не брал женщину вот таким образом, а Алекс была не просто какая-то женщина.

Это была его Александра! Его навсегда. Его единственная.

Всего лишь еще чуть-чуть, пообещал себе Чейз.

Он не был эгоистичным любовником, поэтому замедлил движения, чтобы у нее было достаточно времени привыкнуть к нему.

Но сначала еще чуть-чуть глубже.

Еще чуть-чуть.

И еще.

И — о боже! — еще.

Чейз взял все, что она могла отдать. Вошел в нее полностью, их бедра сцепились, ее тело облекло его собой.

Он еще никогда не испытывал такого блаженства.

Алекс еще никогда не испытывала такой боли.

О господи! Она знала, что девственницам не сладко приходится в первый раз, но не могла даже представить себе, что будет настолько больно.

Она прикусила губу до крови, решив выдержать все и не выдать себя. Ей не хотелось ранить чувства Чейза.

— Алекс… — Он раскачивался над ней. — Ты — сплошное блаженство.

От боли она зарычала сквозь сомкнутые губы, понадеявшись, что этот звук будет похож на стон наслаждения.

— Скажи, что тебе нравится, — настаивал он.

— Все прекрасно. Просто… делай то, что делаешь.

— В данную минуту я ничего не делаю.

— Да, знаю. — Алекс откинула голову на траву и прикрыла глаза рукой. — Больно как черт знает, что. Извини, но либо ты слишком велик для меня, либо ужасно неловок.

У него из груди вырвался смех, но и в смехе слышалась боль.

Алекс всхлипнула.

— Ты должна была сказать. — Чейз приподнялся на руках, опираясь на колени. — Я бы тут же прекратил.

Он сделал движение, чтобы выйти из нее. Алекс обхватила его ногами, заставляя остановиться.

— Не хочу прекращать.

— Но…

— Если в первый раз всегда больно, надо быстрее покончить с этим первым разом.

— Да, любимая. Но я предпочел бы, чтобы первый раз у тебя не был связан с неприятными переживаниями.

— Не вижу способа, как этого избежать. Должно же быть какое-то решение.

— Вот какова моя женщина! — с любовью произнес он. — Разумная, решительная, никогда не отступающая перед препятствиями.

В голове у Алекс роились вопросы.

— Я вот что думаю: существует, наверное, дюжина разных позиций для соития, ведь так?

— Их сотни, если верить тем альбомам и руководствам с обилием иллюстраций, что имеются в моей библиотеке.