Гувернантка для капризного принца (СИ)

Эвита, когда служанки освободили ее от старого платья и нарядили в подаренную принцем одежду. — Стыдоба какая! Грудь просто вываливается, с таким-то вырезом!

Разрез на юбке до самого бедра! Как… как… проститутка в сауне какая-то! Это что, платье, или простыня, посередине которой дырку для головы прорезали?

— Прекрасной госпоже нельзя плакать, — отирая ее мокрые глаза, ворковали служанки.

— Его высочество будет недоволен. Он не любит, когда его наложницы печалятся.

«Наложницы — мрачно подумала Эвита, наблюдая в зеркало за своим преображением из серой мыши в пуританском платье в роскошную одалиску в роскошных восточных нарядах. — Он нарочно, что ли? Если это слово ляпнут при его мамаше, она велит меня колесовать, зажарит на костре и сожрет без соли и перца! Не очень-то хочется, чтобы меня пытала эта ненормальная старуха!

Одно утешало: принц не поскупился на украшения.

Их было так много, что можно было обвешаться драгоценностями с ног до головы, как новогодняя елка гирляндами, и хоть как-то прикрыть просвечивающую сквозь тонкую невесомую ткань грудь.

Хотя б жемчужным ожерельем в пять рядов.

Вскоре вернулась и маленькая герцогиня, сестра Эвиты.

— О — плаза малышки восторженно заблестели, кота она увидела Эвиту, разодетую в королевские шелка и парчу подпоясанную широким кушаком, расшитым бисером и мелкими изумрудами. — Это откуда?!

— ЕГО высочество принц дарит вам эти прекрасные вещи и желает вам приятно провести время у него в гостях! — вместо Эвиты ответила одна из служанок и с поклоном вручила малышке ларчик.

Это была красивая резная шкатулка, выточенная из белоснежного гладкого камня, похожая на диковинную раковину.

Девочка с радостным вскриком открыла ее и запрыгала, хлопая в ладоши.

Шкатулка была полна красивых камешков, колечек, баночек с помадой. Поверх всего лежал огромный алмаз величиной примерно с крупный грецкий орех.

— Ты посмотри, Эвита, что он подарил мне! Здорово, правда?

— 0, какое красивое платье на тебе! — восхитилась малышка, оторвавшись от созерцания собственных сокровищ. — Никогда не видела ничего красивее! Отец никогда не позволил бы надеть такое… Это тоже принц подарил?

— Ну уж не лютокоролева, — немного смущенная, ответила Эвита.

— Он уже влюблен в тебя? — беззаботно щебетала девочка, присаживаясь перед зеркалом и разбирая подарки от принца.

— С чего ты взяла! — усмехнулась Эвита.

Голос ее прозвучал не так беспечно, как хотелось бы. И малышка насмешливо глянула на сестру с победным видом.

— А подарков он прислал, будто влюблен, — заметила она, пальчиком добывая из хрустальной баночки помаду и неловко намазывая ее на губы. — А ты уже любишь его?

— Что за пупости ты болтаешь?! — рассердилась Эвита. — Разумеется, нет.

— И что, — невинным голоском продолжила свой допрос маленькая кокетка, принюхиваясь аромату подаренных принцем духов, — он тебе совсем-совсем не нравится?

— И вряд ли когда-либо понравится, — сердито буркнула Эвита.

— А-а, — протянула девочка притворчиво-расстроенным голоском. — Как жаль, если он не нравится тебе, может, я ему окажу знаки внимания?

— Что?! — опешила Эвита.

— А что? — удивилась малышка. — Смотри, какой он галантный и воспитанный кавалер.

Он обращается с нами очень и очень милосердно и уважительно. Мы ведь его пленницы?

— тут девочка хихикнула, видимо, смотрев какой-то романтический оттенок в своем положении. — А вместо сырых застенков он поместил нас во дворец. Знаки внимания оказывает и дарит подарки. Тот, кто так внимателен и щедр, не может быть таким уж плохим. К тому же, ко мне он был очень уважителен.

А к тебе?

— И ко мне_ тоже, — Эвита едва смогла произнести эти слова.

«О, он оказал мне свое уважение! Аж три раза» — язвительно подумала она.

— Значит, ты не будешь против, — также весело продолжала болтать малышка, — если я попытаюсь его очаровать? Вдруг повезет, и я выйду за него замуж.

— Что?! — изумилась Эвита. — Что ты такое говоришь?!

— А почему нет? — удивилась девочка.

— Начнем с того, — переведя дух и кое-как оправившись от удивления, ответила Эвита, —

что он обручен… с лиданийской принцессой.

— С этой бедняжкой? — с презрительным снисхождением произнесла маленькая герцогиня. — Если ты говоришь о принцессе Анивике, то ему не повезло. Он, наверное, ее не видел. А если увидит, то сразу-сразу передумает жениться на ней.

— Видел, — отрезала Эвита. — Но не передумал.

— Он просто не знаком со мной как следует, — с детским эгоизмом упорствовала малышка. — Я очарую его, и он передумает.

— Небеса святые, — выпалила Эвита, — да что ты такое говоришь! Он же старшетебя лет на тридцать.

— На двадцать девять, — хладнокровно поправила Эвиту малышка

— Этого мало?!

— Наш отец говорил, — заметила малышка, — что достойный мужчина остается мужчиной всегда!

Эвита схватилась за голову.

— Вот оно, воспитание папаши, — проворчала она. — Домострой и патриархат рулят.—

Что? — переспросила девочка.

— Ничего! — буркнула Эвита. — Просто забудь о принце. Он не для тебя. Не для нас, я хотела сказать, — поправила она. Забудь о нем!