Гувернантка (СИ)

– Ерунда, тебя просто не учили нормально. Иди-ка сюда.

Не став спорить, я закуталась в простыню и приблизилась.

– Смит-Вессон? – не очень уверенно спросила я.

– Он самый.

Я взяла револьвер и, как и в прошлый раз, едва могла удерживать его на вытянутой руке.

– Во-первых, возьми двумя руками, – тотчас поправил Ильицкий, – хотя, мышцы тебе, конечно, следует подкачать…

– Что сделать? – не поняла я.

Но, взяв револьвер, как велел Ильицкий, я с удивлением обнаружила, что держать его так намного удобнее.

– Встань прямо и устойчиво, – продолжил Евгений, – теперь зажмурь один глаз и наведи ствол так, чтобы мушка и цель сошлись. А дальше все просто – взводишь курок и нажимаешь на спусковой крючок.

Да, на словах все было просто. Я вздохнула и опустила револьвер:

– Это бесполезно, я не попаду.

– На расстоянии, может, и не попадешь – для этого нужно долго тренироваться. Но если он будет в двух шагах от тебя, то вполне.

– Я не смогу выстрелить в человека, – ответила я еще тише. И повернулась, заглядывая ему в глаза. – Женя, я не смогу.

– А ты не думай о том, что это живой человек – это цель. Противник. И он выстрелит в тебя, не задумываясь.

Без сил я снова покачала головой. Происходящее казалось нереальным – никогда не думала, что мне придется считать человека лишь целью или мишенью. Да, я желала когда-то смерти Сорокину, но малодушно полагала, что лишать его жизни самой мне не придется. Да и о чем я вообще – Сорокин нужен нам живым!

Поняв, что едва ли мне придется воспользоваться оружием, я немного успокоилась.

– Да, чуть не забыл, – продолжил Ильицкий, понижая голос еще более, – если все же кого-нибудь застрелишь, то тотчас бросай револьвер на месте и уходи. Не вздумай уносить его с собой.

Я чуть оживилась, отмахнувшись от горьких мыслей, и собралась было поразить Ильицкого своими знаниями:

– Между прочим, – ехидно начала я, – здесь выгравированы цифры, по которым все равно можно вычислить…

Однако я покрутила оружие в руках, пытаясь найти гравировку, но – обнаружила, что цифры заботливо спилены с законного места…

Ильицкий, приподняв бровь, внимательно слушал и ждал продолжения.

– Ладно, не важно, – смешалась я, отвернулась и торопливо убрала револьвер в свой ридикюль.

Потом бросила взгляд на окно – было уже почти светло. Как не хотелось мне расставаться, но Ильицкого нужно было отпустить.

– У нас встают только в шесть, я провожу тебя, – сказала я, поспешно накидывая сорочку и шаль на голые плечи.

– Кстати, – окликнул меня Евгений, кивнув на стоящую возле стула банку с цветами, которую прежде я отчего-то не заметила. – Понятия не имею что это, но это стояло под твоей дверью, когда я входил…

Я еще раз посмотрела на банку – это были ярко-алые бегонии, именно такие, заботливо взращенные Аннушкой, я каждый день видела в горшках на первом этаже нашей парадной. Полагаю, больше я их там не увижу…

– От поклонников, должно быть, – не сдержав улыбку, ответила я.

Цветы, разумеется, были от мальчиков – больше их принести под дверь было некому. Мне стало так невообразимо тепло на душе, что и вчерашний эпизод с тараканами казался уже милой шуткой. Я бережно поставила банку с бегониями на комод, после чего все же вывела Ильицкого по черной лестнице во двор.

На прощание я сама дотянулась до его губ и поцеловала. Потом задержалась взглядом на его глазах, будто впитывая каждую черточку, и едва совладала с собой, чтобы не сказать все-таки…

– Что? – Ильицкий насторожился, поняв, кажется, что я недоговариваю.

– Ничего. Иди, уже совсем светло – тебя увидят.

А потом, больше не взглянув на него, поскорее скользнула за дверь и закрыла за собой.

Все дело в том, что план по поимке Сорокина мы со Степаном Егоровичем все же несколько подкорректировали. И оба сошлись, что Ильицкому об этом знать не обязательно.

Глава XL

К половине восьмого я как обычно была готова начать новый день. Детей в честь выходного будили позже, поэтому я никак не ожидала их увидеть, но – выйдя в общий коридор, застала Мари, закрывающую за собой дверь библиотеки. Одно то, что она не сбежала вчера в Березовое, уже было хорошо, но я совершенно не знала как вести себя с нею после вчерашнего и к чему готовиться.

И она меня тотчас заметила. Тоже замешкалась, а потом, прижимая к себе взятую книжку, присела в книксене:

– Bonjour, m-lle Тальянова.

– Bonjour, Мари, – отозвалась я, осторожно приближаясь.

Уходить она не торопилась, но смотрела в пол и переминалась с ноги на ногу. И, не поднимая глаз, вдруг выпалила на одном дыхании:

– M-lle Тальянова, простите меня за вчерашнее… я вовсе не ненавижу вас – это я в сердцах сказала.

И потом только она подняла на меня робкий взгляд.

Столь неожиданным для меня было слышать слова извинения от Мари, что я не сразу нашлась, что ответить. Но постаралась быть искренней:

– Мари, мне очень жаль, что вам не удалось поехать в Березовое, но поверьте – на это есть причины.

Взгляд ее сделался настороженным – кажется, Мари силилась разгадать, что скрываю я за этими словами: