Гвардеец (Оболганная эпоха)

И вот я капрал лейб-гвардии Измайловского полка, у меня в подчинении полтора десятка крепких натренированных мужиков, готовых вцепиться в глотку по моей команде. И самое главное, они словно губки впитали суворовское: 'сам погибай, а товарища выручай'. Если солдат знает, что свои никогда не бросят, всегда придут на выручку, прикроют спину или подставят плечо, он будет сражаться как лев. Очень простое и понятное правило.

Мы стали единым целым, непрерывные занятия и муштра сблизили нас и неважно, что кто-то с рождения был дворянином, а кто-то крепостным. За полковым двором сословная разница играла, конечно, свою роль, но только не здесь. На службе мы все до одного были гвардейскими гренадерами, винтиками могущественной государственной машины и почитали это за честь. Когда ты - важная часть системы, приоритеты расставляются иначе.

Снег растаял, воцарилась непролазная грязь. Обычная русская весна во всём разгаре с её потоками ручьёв, обилием луж, тающими сосульками, весёлой капелью, шумным ледоходом и ощущением праздника.

Я выстроил гренадер на плацу, как обычно проверил внешний вид. Не обошлось без замечаний: мундиры двоих гренадер нуждались в чистке, ещё один так изгваздался, что отстирать обмундирование не представлялось возможным. По логике вещей следовало заводить служебное расследование, но я старался по возможности обходить неприятные моменты.

- Влип ты, братец. Придётся кафтан новый шить. Деньги-то имеются?

- Есть маненько, господин капрал, - почесал голову сконфуженный гренадер. - Поднакопил чуток.

- Готовься растрясти кубышку. Я не Дерюгин, но небрежения формой одежды не потерплю. А где Михай? - остановился я.

Крепостной князя Сердецкого отсутствовал, и меня это встревожило. Михай всегда был исполнителен и пунктуален, сегодня ему полагалось находиться в строю.

- Не знаю, господин капрал, - доложил Чижиков. - В караул его не ставили, на работы не отправляли. Может, заболел?

- Пошлите кого-нибудь к лекарю, пусть узнает, не обращался ли к нему Михай.

Гонец принёс нерадостное известие - к полковому лекарю солдат не приходил. Я оставил вместо себя Чижикова проводить занятия, а сам отправился искать соседей Михая по постою - он делил дом с пятью фузелерами четвёртой роты.

- Как ушёл в князевы палаты вчера с вечера, так мы его больше и не видели, - развели руками они.

- К Сердецкому что ли?

- К кому ж ещё, - подтвердили солдаты.

- И часто он к князю ходит?

- Да почитай кажную неделю. Зазноба у ево там. Ядвигой кличут. Ох, и любит он её.

- А возвращается когда? - прервал я фузелеров.

- Раз на раз не приходится, но к рассвету всегда являлся. А что, запропал куда?

- Пока не знаю, - сказал я и задумался.

'Неужели сбежал?' - мелькнула нехорошая мысль в голове. Такое иногда случалось, не часто, но всё же.

Формально на мне вины нет, даже вычеты за беглеца не полагаются, ибо по ведомости службу в капральстве проходит хозяин Михая - князь Тадеуш Сердецкий. Однако начнись разборки, и я понятия не имею, где колобродит этот шляхтич[14]. Такая заварушка может образоваться, что не разберёшься - кто прав, кто виноват. А виноват всегда и везде стрелочник, в армействе сиречь капрал.

Затяжной мелкий дождь сеял, словно из сита. Что поделать - Питер. Солнечные деньки весной столь редкие, как зарплата.

Доложить Дерюгину или не стоит? Вполне возможно, что Михай на самом деле заболел и отлёживается на барском подворье, и я напрасно поднимаю панику. Представляю недоумение во взоре поручика, его недовольный раскатистый голос:

- Твою в душу мать, фон Гофен! Ты чего по пустякам суёшься!

Но в груди появилось щемящее чувство тревоги. Нет, что-то не в порядке. А поручику я расскажу, когда ситуация прояснится. Плох тот командир, что не решает проблемы самостоятельно.

Пришлось ехать к Сердецким, они обустроились на Васильевском острове. Дом их больше походил на крепость, обнесённую кирпичной стеной. С улицы виднелся высокий дворец с мраморными колоннами, небольшая белоснежная беседка, пруд с лебедями. Кучеряво живут, паны.

У ворот висел железный молоток с деревянной рукоятью. Я взял его и стал бодро выстукивать военный марш.

- Эй, есть кто живой? Отворяйте!

Приоткрылась маленькая форточка. Я увидел красное злое лицо:

- Пся крев! Кого ещё принесло? Хто там?

Глаза уставились на меня, оценили гвардейский мундир.

- Что тебе надо, служивый? - вопрос прозвучал на полтона ниже. - Не велено невесть кого пущать.

- Я капрал Измайловского полка Дитрих фон Гофен, начальник князя Тадеуша.

- Да ну?! - не поверил краснолицый. - Какой у нашего пана начальник может быть, окромя ридного батюшки.

- Сейчас как дам в морду, собака, если не откроешь, - предупредил я, зная насколько долго могут затянуться переговоры.

- Но-но, - послышался опасливый голос. - Не грозись кулаками, чай пуганные. Постой тут служивый, я за управляющим сбегаю. Ему решать.

Форточка захлопнулась.

- Беги быстрее, - крикнул я вдогонку, а сам настроился на долгое и томительное ожидание.