Гвардия Судоплатова. Организация диверсий в тылу противника спецподразделениями НКВД

Задание у группы было простое – выйти на железнодорожное плечо Брянск – Орел и в течение десяти дней не пропускать к линии фронта ни одного воинского эшелона. «От линии фронта, пожалуйста, пусть идут сплошным потоком, – инструктировал нас подполковник Брянцев, – но на фронт ни одного вагона с живой силой и техникой!»

Видимо, из соображений конспирации или согласно процветавшему порядку зачислять все в разряд государственных тайн, нам не сказали, почему нужно строго в конкретные сроки, день в день, начать и окончить диверсионную операцию, но всезнающие «филевские ребята» неопровержимо рассчитали, что готовится наступление Рокоссовского на Орел и мы должны ему «поспособствовать». Это было в декабре 1942 года.

Линию фронта мы переходили в районе железнодорожной станции Сухиничи в Смоленской области. Станция недавно была отбита у немцев, и казалось, она никому не нужна. Мы не встретили ни одного человека. Здание станции и другие постройки были разрушены, обуглены и производили жуткое впечатление. «Да, – подумалось тогда, – война, это не только убитые и раненые, но разруха и разорение. И все это дело рук самих людей. Зачем?»

Мела поземка, снежная степь казалась бескрайней. Рыжая лисица, явно издеваясь над нами (стрелять-то нельзя!), подпускала близко к себе, а потом вприпрыжку, неторопливо отбегала от нас или прыгала в сторону, как бы приглашая погнаться за ней.

Описывать подробности диверсионной операции – не моя задача, но стоит упомянуть о следующем.

Группа была вооружена новейшими автоматами ППШ, и мы этим гордились, но оказалось, что это далеко не лучший вариант: обязательно нужно иметь еще две-три винтовки, для поражения дальней цели. Представьте себе двенадцать вооруженных автоматами подрывников, возвращающихся после выполнения задания на свою базу. Наступает некоторое расслабление, хочется побыстрее добраться домой, но рассвет застает их в чистом поле. Надо день переждать в укрытии, чтобы не быть обнаруженными шныряющими везде немецкими патрулями и русскими полицейскими. Выбирается более-менее подходящее место – это небольшое углубление на ровной местности, в котором группа свободно размещается, занимая одновременно круговую оборону. С близкого расстояния ее не видно, но с возвышения в степи, которое расположено в трехстах-четырехстах метрах, низинка просматривается хорошо и на фоне синевато-белого снега каждый человек как на ладони. Спокойно проходит полдня, кто-то успел подремать, но всех постепенно одолевает одно желание – согреться! Костер, однако, не разведешь и надо терпеть до наступления темноты. Вдруг вспушивается снег вперемежку с землей и слышится дальний выстрел! На Богом проклятом возвышении расположились два полицая и, неторопливо целясь, бьют по нам из винтовок. Наш ответ бессмыслен: прицельный огонь из автоматов эффективен на расстоянии тридцати-сорока метров, что и учли сообразительные русские люди, добровольно пошедшие на службу к немцам (их называли немецкими пособниками). Полицаи, конечно, получили извещение о наших диверсиях и возможных путях отхода, выследили, запросили, несомненно, подмогу, а пока наслаждаются своей безнаказанностью. Только налетевшая невесть откуда вечерняя мгла спасла нас от своеобразного расстрела, да и стрелки из полицаев были паршивыми. Они, правда, ранили одного нашего бойца, а выпустили пуль много. Это был уже второй раненый в нашей группе. Первый получил осколочное ранение, когда группа при переходе линии фронта в тыл немцев нарвалась на минное поле. Видимо, армейская разведка дала неточные сведения о месте безопасного перехода или поле было заминировано недавно. Как бы то ни было, а пришлось задержаться на три дня, пока связывались по рации с Центром и ждали указания о месте нового перехода и где нам оставить раненого.

Остановились мы все скопом в избе покладистого русского крестьянина, который охотно выделил солонину для щей и каши в обмен на наши солдатские пайки, в которых особенно ценились папиросы и махорка. Я – паренек любопытный – заинтересовался способом приготовления солонины, довольно вкусного и питательного продукта. Крестьянин повел меня в холодную прихожую, в которой стояла бочка с солониной. Готовилась солонина предельно просто – туша свиньи разрубалась на крупные куски, которые пересыпались солью. И все!..

Чтобы закончить этот раздел, расскажу, как мы с Сашей Трушиным после освобождения Орла ходили на место, с которого должны были произвести выстрелы по немецкому генералу.