Гвенделл, лучший ученик

На женской половине терм купались еще пять женщин. Самой младшей была девочка лет пяти, с ней плавали мать и бабушка. Остальные – две подружки, – трепались на краю бассейна. Фифа мыла волосы у бортика, – проводила по ним куском мыла, окунала в воду и выжимала. Иногда оглядывалась на Берта, видела, что он не может отвести от нее глаз, и сияла улыбкой. Гилберт уловил бы в ней колкость и даже угрозу, если бы мозг у него не плавился от жара в теле. ОН даже не думал опускаться, сволочь. Берту приходилось полоскаться спиной к мужчинам и посматривать на них, чтобы поймать, когда те обернутся сами. Приятнее всего, конечно, было смотреть на молодого парня, и как только Берт ловил себя на том, что пялится на него, сразу отводил глаза на Фифу.

Он стоял в воде по самую грудь, сложив руки на бортик и мечтательно разглядывая то двух девушек, то Фифу. Потом заметил, как в зал вошли четверо мальчишек. Один из них – возрастом с Красотку или даже старше, – был крупнее и жилистее всех, точно кабан, с густыми черными волосами, стянутыми в конский хвост, и уже носил нехилую щетину. Один глаз пересекала нарисованная желтой краской линия. Чума рядом с ним казался бы даже паинькой.

Кабан кого-то свистнул на женской половине. Фифа обернулась и, увидев его, обменялась с ним кивками. Потом спохватилась и посмотрела на Берта. Встретившись глазами, она сразу насторожилась и отвернулась.

Мальчишки ушли раздеваться. Берт непонимающе глянул им вслед и снова повернулся к Фифе, но та уже отплыла в дальний край бассейна. Без нее даже стало как-то одиноко. Гилберт постоял у бортика, тоскливо разглядывая узор на плитке. А потом задержал дыхание и нырнул под воду.

Стал смотреть на голубое небо, искаженное рябью, и слушать гудящую тишину вокруг. Украдкой наблюдал за соседями, видел их загорелые ноги, бедра, округлые зады и застывшие в невесомости причиндалы.

Пиструны. Младшие братья. Кореша. Товарищи по влагалищу. В Корроле их по-всякому называли.

Гилберт зажмурился, чувствуя, как горло сжимается от недостатка воздуха. Перед глазами заплясали маленькие белые звездочки. Волосы медленно колыхались вокруг лица. Спины касалось горячее течение из решетки посреди дна.

Когда ты думаешь только о том, как хочешь вдохнуть, все остальное забывается. А еще ты чувствуешь себя как в утробе матери. Так сказал бы Чума.

Легкие до боли сжались, в ушах застучала кровь. Тогда Берт всплыл и глотнул самого чудесного воздуха. С ним вернулись и чувства. Берт ладонями снял с лица воду и открыл глаза. Мальчишки с кабаном уже вышли, громко болтая и смеясь. Трое спустились в бассейн, а кабан пошел к Фифе.

Гилберт пригнулся за бортиком и стал наблюдать. Пока остальные мальчишки толкались и окатывали друг друга брызгами, кабан присел у соседнего бассейна и подождал, пока Фифа осторожно подплывет. Она все время косилась на Гилберта, пока кабан что-то ей говорил. Тот слушал, пока она говорила, а потом наклонился, взял ее за лицо и поцеловал.

Фифа вывернулась и плеснула на него водой. Кабан засмеялся и пожал плечами. Она злобно ткнула пальцем в сторону Берта. Кабан оглянулся и фыркнул. Потом встал и пошел к товарищам. Берт заставил себя не смотреть, как он начал снимать полотенце и нырять, и глянул на Фифу. Но она снова отплыла и даже не оборачивалась.

Когда Гилберт намыливал волосы, то услышал, как болтовня мальчишек стала звучать ближе. Хриповатый голос за спиной спросил:

– Ты из Гнезда ведь?

Берт обернулся и увидел, что перед ним стоит кабан, а остальные трое шушукаются неподалеку. Вблизи Гилберт разглядел несколько шрамов на его плотной груди. Мыло чуть не выскользнуло из руки.

– А что? – Берт услышал свой осипший голос, и рядом с голосом кабана он показался просто девчачьим писком.

– А то, чтоб ты потише был, – тот подошел еще ближе и наклонился почти к самому лицу: – Понял меня?

Но вместо страха в голове вспыхнула мысль, что если они соприкоснутся под водой, Берт окочурится на месте. Он был уверен, что не переживет такого. Поэтому Гилберт отодвинулся, приткнувшись к барьеру.

– Угу.

Кабан кивнул, поднял перед ним указательный палец – не погрозил, а просто показал, – и отошел. Берт смотрел ему в спину. Только когда кабан снова стал чесать языком с товарищами, Гилберт шлепнул себя по лбу.

“Чума бы ему всек! Даже если он меньше!”

***

По пути из купальни Фифа молчала. Носик шла следом, тревожно поглядывая на хозяйку. Берту даже показалось, что Фифа нарочно на него не смотрит. Когда они вышли на гостевую площадь, Гилберт спросил:

– И кто это был?

– Никто, – резанула Фифа.

– Это из Улья?

– Нет.

– Почему тот бугай говорил, чтобы я был потише?

Фифа застыла. Потом схватила Гилберта за плечо и рывком вперла его в стену. Он распахнул глаза и посмотрел в ее рассерженное лицо. Зрачки у нее сузились и стали, почти как две ниточки. Носик беспокойно заскулила, а несколько прохожих обернулись.

– Потому что тебе и надо быть потише, миленький, – прошипела Фифа и схватила его второй рукой. – А то я тебе глотку вскрою.