Гвенделл, лучший ученик

Наверху оказался похожий зал, только поменьше, а по бокам повсюду были двери в соседние комнаты. Некоторые висели на сломанных петлях, а какие-то вообще сняли. Два окна выходили на задний двор, огороженный каменным забором, а над ним виднелись крыши бедняцких лачужек. Между окнами примостилась дверка на полуобвалившийся балкон.

На кушетке возле нее сидели Красотка и Фифа. Красоткой оказался уже вполне взрослый парень с по-девчачьи пухлыми розовыми губами (Берт спохватился, что сперва посмотрел на них). Остальное у Красотки было так себе – кожа бледная, щеки рыхлые, задранный нос, жиденькие волосы с сединой (хотя на вид он казался ровесником Чумы). Носил распахнутую приталенную рубашку и кожаные штаны. Тут Берту снова на ум взбрело слово “бордель”.

Красотка сидел, хозяйски закинув ногу на ногу и положив руку на спинку кушетки. Болтал с Фифой, лесной эльфийкой, сильно уж похожей на Бьюли (разве что та была имперкой). Такое же скучненькое лицо, только волосы каштановые и длинные, собранные в две косы за острыми ушами. И выглядела она помладше. Стоило Берту ее увидеть, по спине пробежали мурашки. Носик лежала у ее ног, свернувшись калачиком и прижав уши.

– Смотрите, кого у “Жаба” выудил! – кинул им Кислый. Красотка и Фифа обернулись, а Носик всполошилась и приподнялась на передних лапах.

Берт увидел, что у Красотки серые укуренные глаза, а веки накрашены черными тенями. Он непонимающе уставился на него, а Красотка расплылся в улыбке.

– Ну, пусть подойдет тогда.

Они с Кислым подошли, хрустя обвалившейся штукатуркой на полу. Носик подскочила и снова начала вокруг них крутиться. Гилберт не мог оторвать взгляд от лица Фифы, а та рассматривала его с хитренькой улыбочкой. По телу снова пронеслась дрожь. Он невольно поглядывал на ее грудь (не мог не поглядывать!), которую очень уж притягательно обтягивала оливковая туника с вырезом на ложбинке. Фифа это видела, но не закрывалась.

– Миленький, – сказала она.

– Умеешь махаться, миленький? – спросил Красотка. Голос звучал елейно, будто он говорил с трехлетним соплячком.

– На мечах? – Берт рассеянно перевел на него глаза, но перед ними еще стоял вырез на груди Фифы.

– На мечах.

– Да. И на луке… То есть, из лука стрелять умею.

Фифа хихикнула и придвинулась к нему поближе.

– Я тоже.

Гилберт снова прилип взглядом к ложбинке, но заставил себя поскорее посмотреть в глаза. У Фифы они были по-лисьи янтарные, зрачки вытянуты щелочкой. Носик с нее поэтому с ума сходит?

– А что еще умеешь, миленький? – спрашивал Красотка, покачивая ногой.

– Не зови меня так!

Кислый хохотнул и сказал Красотке:

– Он какой-то дерганый на этих именах. И по фамилии не зови, и миленьким не зови…

– Как его звать-то?

– Я Гилберт, – вклинился он. – И вы же клич…

– Кличку получишь, когда здесь пришвартуешься, – Красотка сонно потянулся и взмахнул волосами. – А пока будем звать как хотим. Ты откуда взялся?

– Из Сиродила он сбежал. Видишь, мошна какая? У Хуби харчей стащить пытался, – Кислый пихнул его рюкзак. Затем снял со спины мешок с хлебом и покачал им перед друзьями. – В чулан совать?

– Суй, – кивнул Красотка. Лейрен пошел к лестнице, а он повернулся к Берту: – И много ты наворовался?

Фифа разглядывала его запыленную кожаную куртку, стоптанные сапоги и рукоятку двемерского меча на поясе.

– Мы в Корроле часто подрезали у алкашей, – Берт украдкой поглядывал на нее. – Из карманов воровали, то есть. И лазили в дома иногда.

– Добро, – Красотка поджал губы и закивал. – Тебе сколько? Восемь?

– Десять, – насупился Берт.

– Маловат, конечно, но сойдет, – он встал и пригладил рубашку.

Берт поднял голову и увидел, что его и без того девчачьи дутые губки еще и помадой подмалеваны. Он нарочито скривился и отступил на шаг.

– Мы вечером соберемся в зале, а пока можешь завалиться в комнату к Кислому, – Красотка кивнул на комнату возле лестницы. От остальных ту дверь отличал нацарапанный треугольник с завитушками на углах. – Он тебе уже рассказал про наши дела?

– Про Улей только сказал. А про Седого какого-то молчит.

– А, Седой…

Красотка ухмыльнулся и переглянулся с Фифой.

– Мы с ним дружим, – сказал он. – Про Гильдию Воров слышал? Седой с ними кое-какие дела ведет, когда с караванщиками в Скайрим ездит.

У Берта заколотилось сердце и загорелись глаза.

“Так она существует!”

Он уже начал представлять, как этот Седой (в его голове это был скрюченный старикашка с такой же головой, похожей на перепелиное яйцо, как у того Хуби-слоада) проводит его в темные чертоги, показывает людей с хмурыми лицами в черных капюшонах, и все вместе они строят планы похищения всяких дорогих штук из разных провинций. И никто не спрашивает, сколько Берту лет и как его зовут. Для них он такой же хмурый человек в капюшоне.

От восторга он даже забыл про боль в ногах и натертых рюкзаком плечах.

– А когда можно будет на него посмотреть?

– Это тебе что, музейная ваза? – усмехнулся Красотка. – Смотреть-то не на что… Так, смотри: если не слетишь, мы возьмем тебя, когда пойдем к нему на склад.

С лестницы послышались шаги. Поднялся Кислый и подошел чуть ли не вприпрыжку.