Гвендолин

Ведьма как обычно сидит перед расстеленным красным платком, что-то спрашивая у своих рун. Над очагом вздымается едкий дым, а в котле, висящим над огнем побулькивает какое-то густое темно-зеленое варево.

– Я спросить хотела... – присаживаюсь напротив колдуньи, копируя ее позу.

Ведьма отрывает взгляд от гадальных камешков и, зачерпнув кружкой из котла бурую жижу, сует ее мне в ладони.

– Пей! – приказывает она.

Невольно морщу нос, хоть запах у напитка вполне приличный, консистенция отвратительная.

– Пей, я сказала! – повторяет Йорун. – Иначе не получишь свои ответы.

Еще несколько минут колеблюсь, а затем залпом опрокидываю в себя гадкую густую, как патока жидкость и брезгливо вытираю губы рукавом.

– Вот и умничка, – треплет меня по щеке ведьма. – А теперь слушай.

Мысли начинает обволакивать туман, перед глазами все двоится, только образ старухи остается четким и незыблемым. А ее голос звучит, словно, внутри моей головы.

– Сегодня в полночь проведем обряд, – шепчет Йорун. – Это должна сделать ты и только ты!

– Но Ингвар запретил! Сказал, что нашел другой выход, – мотаю головой, разгоняя марево, охватившее сознание. – Я просто беспокоюсь о нем… Лива…

Йорун громко фыркнув, машет на меня руками.

– Не о том думаешь, глупая девчонка! О доме своем думай! Спасешь нас – спасешь и Кинлох.

– Кинлох? – как завороженная повторяю я. Меня кидает будто в жар и холод одновременно. – Откуда ты знаешь о нем?

– Глупая-глупая Гвен, – качает ведьма головой. – Не забудь, ты должна быть в полночь тут.

– Я...я не смогу, – во рту пересыхает от страха. Как я сумею ускользнуть? Как вырвусь из-под опеки своего варвара? Но я должна что-то придумать, должна! Моя семья, мои люди нуждаются во мне.

“Спасешь нас – спасешь Кинлох!” звучат в голове слова Йорун.

– Сумеешь, – хитро улыбается ведьма, искоса взглянув на казан со своим жутким варевом. И мне отчего-то совсем не нравится эта улыбка.

Глава 43

Жар, невыносимый, обжигающий, мучительный. С каждым мгновением он нарастает все больше и больше, заставляет хотеть неведомо чего, страдать от желания и необъяснимой тоски.

Мой взгляд то и дело останавливается на Ингаваре, его я постоянно ищу глазами в полутемном помещении общего зала. А как только наши глаза встречаются, я, словно падаю в казан с кипящим сиропом, тягучим и сладким, как патока, как расплавленные мед.

Моя кожа пылает огнем, каждое дуновение ветерка, каждое прикосновение приносит невозможное болезненное томление. Дыхание из груди вырывается рваными судорожными толчками, и даже это движение посылает толпы мурашек бежать по моей коже, по позвоночнику, от затылка и до поясницы.

Опускаю глаза и забиваюсь в уголок, стараясь казаться меньше и незаметнее. Не понимаю, что со мной происходит. Мне и плохо, и хорошо одновременно. Может, я заболела, и у меня лихорадка?

Его я чувствую мгновенно. Мне даже не нужно поднимать голову, чтобы взглянуть на того, чья тень падает на меня.

– Идем со мной, Гвен, – его непривычно хриплый голос заставляет мое тело дрожать в предвкушении. В животе просыпается доселе неизвестное мне томление и трепет. Я словно завороженная вкладываю свои дрожащие пальцы в его обжигающе горячую ладонь, чувствуя, как она тут же смыкается на моей руке, словно обещая никуда не отпускать. Только сейчас это во мне не вызывает и капли возмущения, лишь тихое удовольствие и покой.

Как мы добираемся до комнаты, я помню с трудом. Ноги словно сами по себе шагают вслед за викингом, а в голове звучит настойчивый призыв: “Быстрее! Быстрее!”

Звук закрывшейся двери, словно сигнал для моего измученного желанием тела. Я поднимаю руки к ключицам и одновременно развязываю узлы, держащие тунику на плечах. Она с тихим шелестом падает к моим ногам, и я, оставшись в одной лишь тонкой сорочке, без сожаления переступаю ее и обвиваю руками шею Ингвара.

– Гвен? – от удивления его брови взлетают вверх, но ладони уже крепко сжимают мою талию, привлекая ближе к себе.

Я и сама удивленна своей смелостью и отчаянностью. Только внутреннее убеждение в правильности происходящего наполняет меня и стирает напрочь все сомнения. Я чувствую себя легкой, дерзкой, безрассудной и свободной. Я уже и забыла насколько прекрасны эти ощущения. Но мои мысли тут же тают как туман в солнечных лучах, стоит Ингвару меня поцеловать.

Я не замечаю, как мы оказываемся на кровати. Это все не имеет значения. Сейчас важен лишь он, мой викинг. Его губы, его руки, его слова, которые он шепчет в перерывах между поцелуями. От этих слов сердце замирает, а все внутри переворачивается. Он обещает, что мы будем вместе, говорит, что никуда не отпустит, будет защищать и оберегать всю жизнь. Он много чего говорит, только слова любви так и не звучат из его уст, хоть я сама понимаю, что уже по уши влюблена в дикого варвара с северных островов.