Гвиневера. Осенняя легенда

– Поговорить? – он произнес это таким тоном, будто я предложила что-то ужасное. – О чем?

– Ну, – уклонилась я от прямого ответа и повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо. – Я хотела, чтобы мы поняли друг друга.

– Боже мой, Гвен. Мы женаты больше десяти лет. Чего тут еще понимать. – Он отвернулся, собираясь повесить тунику на крючок. Без сомнения, муж не намеревался облегчать мне разговор.

– Я имею в виду Ланселота и меня и то, в чем обвинила меня Элейн.

На секунду Артур застыл. В тот миг, когда он потянулся к крючку, все его тело напряглось, как пуповина получившего смертельный удар. Я видела это по мускулам плеч, по рукам, которые собирались сжать нечто недосягаемое. Но в следующую минуту все прошло. Он фыркнул, повесил одежду на место и заговорил, все так же стоя ко мне спиной.

– Гм. Эта крошка Элейн довольно смазлива, но весьма неуравновешенна. Девушка такого сорта может принести мужчине беду, и Ланс совершенно прав, что отказывается жениться на ней. Больше о ней не беспокойся – в Карбонике за ней хорошенько присмотрят.

Разговор пошел не так, как собиралась повести его я, и я в смущении наблюдала, как муж подошел к кровати и, нагнувшись, стал рыться в плетеной корзине в поисках свежей ночной рубашки. Наши глаза так ни разу и не встретились.

– Меня беспокоит совсем не это, – объявила я, упрямо продвигаясь к истине. «На этот раз он от меня не ускользнет, – думала я. – И я вытащу все на свет божий». – Я хотела поговорить о моих отношениях с Лансом…

Внезапно я растерялась, не зная, с чего начать, как облечь в слова годы любви, ссор, нежности, взаимопонимания, когда я делилась с ним тем, чем даже не могла поделиться с Артуром. А без понимания всего этого откуда муж мог узнать, что Ланс был мне так же необходим, как и он.

– Это давнишняя история… По-прежнему не глядя на меня, муж натянул через голову ночную рубашку и, подойдя к лохани, принялся плескаться в ней, как утка, садящаяся на поверхность пруда.

Не веря себе, я глядела на него и за горестью и смущением разрастался гнев.

– Выслушай же меня, черт возьми. Я – твоя жена и собираюсь сказать тебе что-то важное.

– Я слушаю, – объявил он, и его слова приглушило полотенце, которым он вытирал лицо.

– Вовсе нет! Ты, как всегда, не обращаешь на меня никакого внимания. – Разочарование и усталость заставляли мой голос звенеть от напряжения. Я отшвырнула расческу и направилась к окну. Невысказанные слова сгущали царившее между нами молчание. Он подошел и встал рядом у рамы, а когда заговорил вновь, его речь полилась спокойно и вразумительно:

– Ты хочешь сказать, что не пыталась разбить любовный союз. Я это знаю. Об этом знает весь двор. Как и то, что вы с Лансом… – тут он осекся и положил руки мне на плечи, – очень близки. Я это тоже знаю. Я всегда знал, что у тебя кто-нибудь появится, но не думал, что это будет он. Даже если ты меня не покинешь, я всегда знал, что могу тебя потерять. Потерять, даже если ты останешься со мной. Наверное, он дает тебе то, на что у меня не хватает времени, или я не знаю, как тебе это дать. Стихи, философия, что-нибудь в этом роде.

На мгновение вновь воцарилось молчание: на этот раз податливое и полное боли. Он крепко сжал мои плечи, и я не могла обернуться и увидеть на лице горе, которое слышала в голосе. Наконец его руки слегка разжались, а голос зазвучал жестче:

– Весь двор прекрасно это знает и может делать из этого какие угодно выводы. Я предпочитаю радоваться тому, что мой помощник и моя жена такие добрые друзья. Было бы ужасно, если бы вы были врагами: ведь и с тобой и с ним мне приходится так много проводить времени. А что касается происшествия прошлой ночью в саду… Я не хочу о нем слышать. Меня это не касается. И когда бы он ни вернулся – через день, через неделю… – я запрещу говорить об этом и ему.

Ладони Артура скользнули по моим руками и задержались на животе.

– Наша жизнь у всех на виду, дорогая, так будет лучше хотя бы между собой уважать секреты друг друга.

Я вздохнула и склонила голову к нему на грудь, понимая, что так близко к теме в разговорах с Артуром мы еще никогда не подходили. Какую бы горесть, какую бы печаль ни испытывал каждый из нас, все это было надежно упрятано от другого. Но так же, как мы с Лансом сдерживали страсть, думая об Артуре, так и с Артуром мы могли дать друг другу немного утешения, сосредоточившись на Лансе.

– А что, если он вообще не вернется? – прошептала я.

– Вернется. Вот увидишь. – Голос Артура приобрел обычную уверенность. – Когда пройдет потрясение, вызванное известием о его отцовстве – а любому мужчине немудрено разволноваться, узнай он о своем сыне вот так, – он снова будет с нами. А если до конца недели не получим от него ничего нового, начнем наводить справки. Может быть, он отправился в Джойс Гард. Ну а теперь подвинься-ка, леди, – зашептал он мне на ухо. – У меня замерзли ноги, пора ложиться в постель.

Тема разговора была исчерпана. Думая об этом позже, я не смогла понять, радовалась я этому или печалилась, но Артур, по всей видимости, считал дело улаженным.