Гвиневера. Осенняя легенда

– Вы ведь не очень удивились, когда он решился на такое?

– Нет, не очень, – я подняла глаза на коренастого воина и изумленно покачала головой.

Все, что делал теперь Артур, не могло нас сильно удивить.

Ах, мой король, сколько раз ты рисковал собой, и все во имя своего Дела. Ты бы сказал, что оно того стоило, раз мы так долго и успешно правили единой Британией. Но в ночь накануне смерти я размышляю, кто из нас оказался в большей опасности…

13 СТОУНХЕНДЖ [14]

Артур уехал, и я держала двор в Лондоне: занималась местными делами, разрешала споры между буйными соседями и взбалмошными лавочниками. Именно это я и делала, когда привратник Лукан объявил, что какой-то вождь со шведским акцентом просит его принять.

– С волчьей шкурой через плечо? – Было не трудно догадаться, что это Вехха из Восточной Англии, потому что он был единственным шведом, которого мы знали.

– Он самый, – Лукан выразительно кивнул, и его круглое лицо внезапно посерьезнело. – Не хотите, чтобы я позвал Бедивера, прежде чем его впустить? Вы ведь знаете, он человек со странностями.

Я рассмеялась и заверила привратника, что в таких предосторожностях нет необходимости. Мы знали Вехху много лет, и я находила его высокопарную латынь и неестественность поведения скорее забавными, чем впечатляющими. Но он доказал свою верность Артуру в битве при горе Бадон и, несмотря на его эксцентричность, я сомневалась, что он способен на предательство.

Когда Лукан объявил о прибытии Веххи и его сына Вуффы из Восточной Англии, все в зале повернули к дверям головы.

Швед путешествовал со всем окружением и явился в полном вооружении. Сначала в дверях появился герольд, держащий высоко в руках странный металлический предмет, к концу которого были прикреплены перья и ленты. «Не хуже любого римского штандарта», – объяснил Вехха, когда в первый раз мы увидели эту штуку. Затем в зал торжественно вступил советник вождя с бруском странной формы, который варвар использовал в качестве скипетра. Он был тонким и длинным, и на сужающихся концах я разглядела вырезанные лики богов и предков. Советник покачивал им, точно священник, благословляющий паству. Когда он проходил, придворные уважительно склоняли головы, а потом снова выжидательно поднимали глаза на дверь. Герольд приблизился к моему креслу, сделал шаг в сторону и трижды ударил штандартом в пол. Только тогда в зал прошествовал Вехха.

Он был таким же высоким и поджарым, каким я его запомнила, с копной светлых волос и голубыми глазами. Рядом с ним шла его юная копия – худощавее Веххи, державшаяся еще более отчужденно, но с таким же высокомерным видом. Через минуту я уже поняла, что это его возмужавший сын – последний раз я видела Вуффу еще мальчишкой.

По мере того как они шли через зал, черты Веххи все более омрачало раздражение. И когда он остановился перед пустующим стулом Артура, я поняла, что меня ждут неприятности. Мужчине, который не впускал своих женщин даже в зал пиршеств, было невероятно трудно оказать почести верховной королеве.

– Я приехал, чтобы иметь дело с Артуром Пендрагоном, – объявил швед. – Где он?

Придав голосу как можно больше сердечности, я объяснила, что Артур наносит визиты монархам на континенте.

– Так его здесь нет? – Слова оглушили меня, как гром, в то время как варвар оглядывал каждый уголок зала.

– Я с удовольствием заменю вам его, – предложила я.

– Я не обсуждаю с женщинами государственные дела, – ужасная латынь Веххи делала его презрительное замечание почти смешным. – Когда вернется король Артур, сообщите ему, что я его приглашаю посетить мои владения.

На этом Вехха повернулся и пошел прочь с таким возмущенным видом, как будто обидели именно его. Я смотрела ему вслед, изумленная его притязаниями и в ярости от того, что он не проявил ко мне должного уважения. Вуффа же уходить не спешил. Если его отец был до невероятности напыщен, то сам он представлял собой образчик наглости. Он уставился на меня пронзительным взглядом мужчины, подыскивающего себе для постели женщину. От ярости у меня зашевелились волосы на голове, руки сжались в кулаки, и я медленно поднялась с трона.

Молодой воин последний раз окинул меня взглядом, попятился и, повернувшись, последовал за отцом. Я глядела ему в спину и думала, что приходится самой ставить на место наглого щенка, раз Артур в отъезде.

Когда дел в Лондоне больше не осталось, я переехала со своей свитой обратно в крепость над Кэдбери, остановившись по пути на вилле в Кунецио. Там, поскольку в Камелоте для них просто не было места, проживало множество девиц, которые хотели стать фрейлинами. Я намеревалась сказать этим юным леди, что со смертью Винни им придется вернуться в семьи. Но большинство из них стали проситься со мной в Камелот, и я в конце концов с некоторой досадой пошла им навстречу – ведь теперь, без Винни, заниматься ими придется мне самой.