Halo: Призраки Оникса

— Да, сэр, — сказал Курт. — Совсем как гиперпространственный научный зонд. Я как-то видел их запуск со станции "Архимед". Или как новые десантные капсулы УВОД, которые могут быть запущены с корабля, находящегося в пространстве скольжения.

— Ничего подобного, лейтенант. И то и другое просто влетает, а затем выходит в нормальный космос. Пространство скольжения больше похоже на кусок дерьма, закручивающийся в старомодном гравитуалете, чем на точную технологию.

Он похлопал по сфере.

— А эта красотка умеет ориентироваться в подпространстве. Она движется так же далеко и быстро, как и любой корабль ККОН. И это, чёрт побери, почти магия, при всём уважении к математике... Теперь вам ясно?

Курт не был уверен, что адмирал пытается выяснить. Однако ему задали прямой вопрос, так что он ответил.

— Если сказанное вами верно, сэр, то это означает настоящую революцию в коммуникациях на дальних расстояниях. Каждый корабль будет оснащён таким устройством.

— Если забыть про то, во сколько обойдётся строительство сверхточной маломассивной пусковой установки Шоу-Фуджикавы, то да. На эти деньги можно построить флот. А на стоимость создания одного из таких мелких чёрных шариков — вице-адмирал покрутил сферу в опасной близости от края стола, — можно купить столицу какой-нибудь захолустной колонии. Существует всего две подобные установки: на Пределе и на Земле.

Вице-адмирал вернулся к Курту и впился в него своими светло-голубыми глазами.

— Этот зонд прибыл пятнадцать минут назад. Он появился в сорока миллионах километрах от "Обнадёживающей". Вектор его выхода в нормальное пространство не совпадает ни с Землёй, ни с Пределом в роли точки отправки. И он адресован вам.

Курта распирала дюжина вопросов, но он не осмеливался задать ни один из них. Ему казалось, будто он ходит на самой грани секретности.

Вице-адмирал фыркнул и направился к двери.

— На нём установлен протокол секретности, так что используйте мой кабинет, лейтенант. Не буду ограничивать во времени.

Он нажал на дверь, и она открылась.

— Если существует опасность для моего корабля или моих пациентов, я надеюсь быть в курсе, сынок. Вне зависимости от приказа. — добавил он после паузы.

Он вышел и дверь за ним закрылась.

Курт подошёл к чёрной сфере. На ней не было явных панелей или дисплеев, а свет растекался по её поверхности словно нефть по воде. Прикоснувшись, он почувствовал, как она нагревается.

Над столом вице-адмирала закружились снежинки и послышался треск льда. По кабинету закружился голографический снег, постепенно оформившийся в белый плащ, угловатое лицо, ледяные глаза и трость из кристального льда: Суровая Зима.

— Боже, — вздохнул ИИ. — А я-то думал, что это контр-адмиралы многоречивы. Я уж подумал, что старик Джероми никогда не уйдёт.

Зима провёл своей рукой, почти похожей на скелет, по воздуху, и по нему разлилось синее сияние.

— Пакет контрэлектронной борьбы включён.

— Как ты сюда попал?

Курт пытался понять происходящее. ИИ могли действовать на больших расстояниях, но для этого им были необходимы мощные источники питания и компьютеры. Суровая Зима не мог быть здесь. И как ему удалось изменить вектор сближения с пусковых коммуникационных установок Земли или Предела?

— Не спешите, — Зима поднял руку. — Вижу, что вы растерянны, так что, пожалуй, я сейчас всё объясню.

— Будь добр, — прошептал Курт.

— Для начала, у нас будет крайне ограниченная беседа. Я заключил часть своего интеллекта в матрицу памяти этого зонда. Процесс необратимо уничтожит часть основной вычислительной мощности, так что пожалуйста, не тратьте ценные минуты, которые у нас остались. Да и у зонда осталось не так много энергии для затяжной полемики.

Курт кивнул. Эта стоило ИИ высокой цены, так что он решил слушать как можно внимательнее.

— Также, мы не будем тратить время на обсуждение нюансов этого подпространственного зонда связи. Это засекречено, а у вас нет разрешения.

— Тогда о чём мы говорим?

— Я обнаружил три аномалии в текущих протоколах биоулучшения.

Суровая Зима хлопнул руками, и появилось два вращающихся набора стальных шариков.

— Они представляют собой протеиновые комплексы мисо-оланзапина и циклодексиона-4, которые были выделены в режиме реконструкции.

Курт наклонился ближе к вращающимся молекулам.

— Это антипсихотические и биполярные интеграционные препараты, — сказал Суровая Зима. Он снова хлопнул руками, и появился третий молекулярный набор: скрученные шарики серебряного и золотого цвета.

— А вот это мутаген, видоизменяющий ключевые участки в лобной доле испытуемых.

Силуэт Суровой Зимы стал полупрозрачным.

— Он повышает агрессию, делая во время стрессов животную часть интеллекта более доступной. Любой, прошедший через такую мутацию, получает запасы силы и выносливости, какими не обладает ни один нормальный человек. Такой индивид также сможет сражаться под воздействием системного шока, способного убить любого другого.