Harry Oppenheimer: Diamonds, Gold and Dynasty

В 1867 году мальчик по имени Эразмус Джейкобс, сын безбедного бурского фермера, нашел алмаз на ферме своего отца недалеко от поселения Хоуптаун на Оранжевой реке. Последовали новые находки.⁹ Началась безумная погоня за богатством. К 1870 году по берегам реки Ваал, от ее впадения в Оранжевую реку до Клипдрифта (позднее Баркли-Уэст) на севере, собралось более десяти тысяч копателей со всего мира. Они занимались разработкой аллювиальных месторождений. Но их ждало еще более великое открытие. В отличие от Индии или Бразилии, алмазы на юге Африки не ограничивались руслами рек. Вскоре стало ясно, что глубоко под поверхностью земли, в твердой породе, называемой голубой землей, находятся алмазные месторождения совершенно иного порядка, чем те, о которых смели мечтать спекулянты. С начала 1870-х годов были найдены трубки с кристаллизованным углеродом, содержащие огромное количество драгоценных камней. В 1871 году на ферме Vooruitzicht, принадлежащей Дидерику и Йоханнесу де Бир, были открыты копальни. В районе, который стал известен как Кимберли, быстро образовались два рудника: Старый Руш (позже De Beers) и Новый Руш (позже Kimberley) в Колесберг-Копье, который располагался на вершине древней трубки из алмазоносной лавы. Небольшое копьё (холм) обрушилось в "Большую дыру" Кимберли, одну из самых глубоких рукотворных полостей в мире. К концу 1871 года были открыты и разрабатывались пять рудников: Бультфонтейн, Дутойтспан, шахта Де Бирс, шахта Кимберли и, в ста милях от нее, Ягерсфонтейн.

Проблема для копателей заключалась в том, как достать алмазы, зарытые глубоко под землей. Для их добычи требовалась сложная техника - физическая, административная и финансовая. В Британии имперские мандарины не могли не обратить на это внимания. В 1871 году они провозгласили Западный Грикваленд (Griqualand West), в состав которого входили копальни в Кимберли, колонией короны, а девять лет спустя присоединили его к Капской колонии. Тем временем пехотинцы империи пытались заявить о своих претензиях. Самым выдающимся среди них был долговязый 18-летний сын английского викария, подросток, обладавший дальновидностью и решительностью. Он болтал пронзительным фальцетом и носился по алмазным полям. Его звали Сесил Джон Родс. Родс купил участок на руднике De Beers и стал одним из самых грозных предпринимателей в Кимберли, соперничая за первенство с Барни Барнато (Barney Barnato), грубым и готовым к работе сыном еврейского лоточника из лондонского Ист-Энда. Родс скупал участки более мелких горнодобывающих компаний. Ему удалось получить финансирование от банковской семьи Ротшильдов. Родс был силой природы, постоянно претерпевающей метаморфозы. Он был шахтером, превратившимся в предпринимателя. Он был успешным капиталистом, превратившимся в амальгаматора. Будучи членом Капского парламента и премьер-министром Капской колонии, Родс стал политическим светилом, "способным вызывать огромные излияния как симпатии, так и ярости".¹⁰ Все эти характеристики со временем будут применены к Эрнесту Оппенгеймеру и созданной им династии. Им предстояло стать своего рода доминионом, сознательно сформированным в "родосской традиции". Однако Родос не сыграл непосредственной роли в судьбе Эрнеста Оппенгеймера. Именно Антон Дункельсбулер - родственник сыновей Эдуарда Оппенгеймера через его жену - развернул для братьев Оппенгеймер драгоценный ковер, который тянулся из Фридберга через Лондон в Кимберли и обратно в Англию. Фирма Дункельсбулера стала "убежищем и мастерской" для Оппенгеймеров, спасавшихся от европейского антисемитизма.¹¹

 

Антон Дункельсбюлер и ковер с драгоценными камнями