Harry Potter and the order of the phoenux. (Гарри Поттер и орден Феникса)

- Но, профессор, - пролепетала мадам Росмерта, выпучив и без того огромные от макияжа глаза. - Неужели это значит, что... неужели снова начинается?..

Люпин пожал плечами и повел Гарри дальше от встрепанной, испуганно и сумбурно обсуждающей что-то толпы.

- А где Рон и Гермиона? - спросил Гарри у Люпина, когда толпа осталась позади и дети перестали бежать за ними по дороге.

- Профессор Джонс зачаровал для них портшлюз, - мягко сказал Люпин, придерживая Гарри, пока они перебирались через рытвины и ухабы перед каменными статуями у входа в замок. - Они, должно быть, уже в замке. Не волнуйся за своих друзей, Гарри.

- Погодите, - пробормотал Гарри, когда они подошли к озеру. - Можно мы здесь немного...

- Отдохнем, Гарри, конечно, - Люпин снял с себя остатки мантии, расстелил их на траве и осторожно помог Гарри сесть.

Пронзительные лучи полуденного солнца никак не соответствовали кошмару, творившемуся у Гарри внутри.

Он щурился на блики, играющие на воде, и думал о том, что всего этого могло бы не случиться, если бы он был хоть немного осторожен.

Весь этот год он вел себя как самый последний идиот.

И теперь за это заплатили его друзья.

Трое близких тебе людей. Трое. Парвати и Лаванда действительно это предвидели?

Сейчас об этом думать не хотелось.

Не хотелось думать вообще.

Не хотелось двигаться.

Хорошо было бы просто упасть на землю и умереть.

Как Фред.

Как Хагрид...Чтобы не видеть больше никогда лицо миссис Уизли и Артура Уизли.

Чтобы не смотреть в глаза Рону.

И Джорджу.

И Анжелине.

И родителям Чу.

Чтобы не вспоминать, как на него посмотрел профессор Снейп...прежде чем умереть.

О нет! Он закрыл глаза руками.

- Кто принесет тело Хагрида? - глухо спросил он сквозь сцепленные пальцы.

- Один его родственник уже забрал его, - голос Люпина дрогнул. - Фазольтус Джамбо. Он сказал, что мать Хагрида просила отнести ей тело сына, чтобы она могла сама похоронить его.

- Мама Хагрида? - от удивления Гарри отнял руки от лица. - Она здесь?

- Нет, Гарри, она в Швейцарии. Ей запрещен въезд в нашу страну, поэтому двое гигантов, ее братья и дяди Хагрида, прибудут через несколько дней. Они с Фазольтусом вместе отвезут Хагрида к маме.

- Так они встречались?

- Да, этим летом, когда Хагрид и мадам Максим ездили на континент, Хагрид увидел свою мать.

Они много говорили, но о чем, думаю, мы никогда уже не узнаем.

Фридвульфа не хотела возвращаться в нашу страну, да и не смогла бы.

Но она помогла Хагриду уговорить сообщество гигантов образовать коалицию с Орденом Феникса.

Благодаря ей и Фазольтусу Джамбо Гринготтс снова работает, - профессор Люпин жмурился от яркого солнца и жевал травинку.

Так вот почему весь этот год Хагрид был так счастлив, подумал Гарри.

У него всегда было хорошее настроение оттого, что он переписывался со своей матерью.

А я-то думал, что у него просто интрижка с мадам Максим.

Хагрид.

Всегда такой удивительно добрый, удивительно храбрый, большой ребенок.

Дамблдор доверял ему как никому, хотя сообщить Хагриду хоть один секрет, значит заранее раскрыть его.

И, тем не менее, он свято хранил тайну Ордена Феникса.

- Почему? - пробормотал Гарри.

- Что? - Люпин повернулся к нему. - Прости, Гарри, я не расслышал?

- Что мне делать теперь, когда из-за меня погиб Хагрид.

И Фред.

И Чу! Профессор, я не смогу так больше жить! Из-за меня умирают люди! Умирают мои лучшие друзья! Почему я не умер сам, почему?! Я больше не могу...Я сам хочу умереть! - Гарри затрясло, как в лихорадке, и он бросился на траву, отчаянно колотя кулаками по земле.

Истерика застигла его и скрутила, как куклу, распространяя колючие волны горечи и боли в сердце.

Зачем теперь жить? Зачем все это?

Люпин медленно погладил Гарри по плечу. Его рука была такая теплая и надежная.

- Сынок, мы часто вынуждены терять своих друзей и близких.

Но если их смерть отравит нам жизнь, разве мы сможем бороться дальше, чтобы помочь выжить другим? Хагрид бы не хотел, чтобы ты так мучился.

Он бы просто сказал: "Жизнь, Гарри, это классная штука, но коли уж нам на роду написано помереть, так помрем же с честью, чтобы нас не жалели, а гордились нами".

Гарри посмотрел на человека рядом с собой.

Молодое еще лицо изборождено тяжелыми глубокими морщинами.

Римус Люпин тоже терял друзей, родных, надежду.

Болезнь, казалось, обрекла его на вечное одиночество.

Но он был все еще жив, и если он тоже стал членом Ордена Феникса, то, значит, нашел какую-то цель, к которой стремился.

Человек, один раз в месяц становившийся зверем и прятавшийся от людей, чтобы не давать воли своим кровожадным инстинктам, в те дни, когда луна не причиняла ему боль, искал любую возможность спасать жизни от Зла.

Это продолжается много лет.

Почему же он, Гарри Поттер, валяется здесь, как тряпка, и воет, и хочет умереть, когда от него ждут совсем другого.

Люпин тоже, вероятно, думал об этом, потому что сказал:

- Гарри, много лет твое имя было словно написано на знамени, которое трепетало над всем волшебным миром.

А теперь, когда это знамя нужно развернуть и идти с ним в бой, ты плачешь? Ты призываешь смерть? Я понимаю, ты не хочешь, чтобы из тебя сделали икону, потому что ты другой.