Hate This and I'll love you (СИ)

— Капитан, наша скорость увеличивается, мы снижаемся.

— Ладно, — выдохнул он. — Мисс Сандэрс, вызовите мне мистера Скотта и спросите, какого дьявола наши двигатели не реагируют на команды с мостика.

— Сэр, я не могу… какие-то… помехи во внутренней связи! — старшина Сандэрс с ужасом смотрела на свою панель.

— Что? Радиатор не мог на неё повлиять, вы уверены?

— Я… может быть… Я не знаю, капитан, лейтенант Ухура, возможно…

— Лейтенант Ухура больна, решать должна ты, Кэтти, — он строго удерживал её взгляд, пока она глубоко не вздохнула и не вернулась к работе. — А теперь, мы уверены, что все каналы непригодны?

— Я… да, сэр, как будто мы отрезаны. Но… — она нахмурилась и прокрутила несколько датчиков. — Доступны только входящие каналы. Мы можем принимать сообщения, но не передавать их.

Но это сказало всё, о чём Джиму нужно было знать; единственный способ заблокировать управление с мостика таким образом — это умышленная диверсия. И устроить такое можно было только внизу, в инженерной, из чего следовало, что они либо подняли бунт, либо, что более вероятно, болезнь дошла и до владений Скотти. Джим был абсолютно уверен, какой версии он отдаст предпочтение.

— Указания, капитан?

Он вернулся к себе и грубо подавил панику сразу, как только понял, что обязан сделать; его разум взял вверх.

— Ладно, ладно, мистер Моррисон, изолируйте палубу 5.

— Но, сэр, мистер Спок, скорее всего, всё ещё в лазарете…

— Изолируйте её сейчас же.

— Так точно, капитан.

Джим ждал, затаив дыхание, часть его уже сомневалась в том, что…

— Сэр, мы полностью потеряли ручное управление. Я не могу изолировать палубу 5.

Он не должен показывать волнения.

— Хорошо, я спущусь в инженерную, узнаю, что за фигня там творится, и — слушайте. Вы все.

Все находящиеся на мостике люди повернулись к нему и посмотрели с нерушимой верой в его способность спасти ситуацию.

— Не пускайте сюда никого. Если мы потеряем мостик, мы потеряем всё. Я знаю, что у нас пока нет ручного управления, но я спущусь вниз и всё исправлю, и мы уйдём на варпе отсюда в безопасное место, я обещаю. Ещё: болезнь передаётся через прямое прикосновение. Так что не трогайте никого просто на всякий случай. Я знаю: это паршиво, — несколько слабых, нервных смешков. Джим хотел добавить ещё, может быть, пару смелых, воодушевляющих слов. Но на это не было времени, и он всё равно никогда не был мастером вдохновляющих речей. — Просто… верьте мне.

Он покинул мостик и зашёл в турболифт, прислонившись к стене и сделав глубокий, дрожащий вздох.

— Внимание всем членам экипажа!

Что за…

Голос Чехова отдавался эхом по всему кораблю. Это само по себе не было б чем-то удивительным, если б Джим не видел парня в последний раз направляющимся в лазарет для лечения. Хотя, с другой стороны, Сулу обнажился по пояс и размахивал мечом, так что он думал, что хуже быть уже не могло.

— Теперь я управляю Энтерпрайзом!

Или нет.

— Настало время вечеринок, водки и танцев!

Господи боже.

— И мороженого!

Турболифт открылся, и Джим немедленно бросился бежать к инженерной палубе. От главной комнаты его отделяли два коридора и одна дверь, и он надеялся, что никто не побеспокоился заблокировать её. И всё же он обогнул угол и рванул на полной скорости, опасаясь худшего…

— Капитан!

Джим, споткнувшись, остановился и вытаращил глаза.

Все инженеры экипажа до последнего работающего человека на гигантской станции стояли за запертыми дверьми. А мистер Скотт, кажется, держал фазер.

— Скотти?

— Что… вы в порядке, капитан? — обеспокоенно спросил Скотт. Джим взглянул вниз, на свою грудь, и понял, что, возможно, выглядит немного скверно с располосованной рубашкой и кровью.

— Всё не так плохо, как выглядит, — быстро ответил он. Что никого не успокоило, потому что он определённо не в первый раз так врал, но, по крайней мере, инженер больше не задавал вопросов; ситуация была слишком серьёзной для этого.

— Что здесь происходит?

— Чехов запер нас здесь, капитан! — возмущённо сказал Скотт.

— Что за… как?

— Он был здесь минут десять назад и угрожал заразить всех нас, пока мы не ушли! Я слышал мисс Рэнд по внутренней связи, сэр, если бы он нас коснулся, мы бы все подхватили болезнь.

Джим кивнул, он был рад видеть, что, хотя бедняжка и говорил крайне огорчённо, он уже пытался найти путь назад.

— Он коснулся кого-нибудь?

— Нет.

— Хорошо. Я полагаю, что он управляет всеми дверьми?

— Всей системой, так точно. Хоть убейте, не знаю, как он это сделал, при этом не выключив рулевое управление.

— Ага, ну что я могу сказать, в роли пилота у меня неопытный инженер, навигатора нет, так что это, несомненно, возможно. И не забывай: это же Чехов, он болен и обдолбан, но этот ребёнок — всё ещё тот грёбаный гений.

— Если я смогу пробраться туда, у нас есть шанс вернуть подачу энергии. Может быть, даже вовремя, чтобы убраться отсюда, — сказал Скотт, направляя свой фазер обратно на панель и разрезая её; он делал это невероятно медленно, так, чтобы не заблокировать систему окончательно, что произойдёт, если поджарить не тот провод.