Hate This and I'll love you (СИ)

Губы Спока дёрнулись, и Джим улыбнулся в ответ, чувствуя глупое волнение и нервозность, и почти что страх, но ещё — это же был Спок, так что его улыбка правда сияла, ослепляла и была абсолютно искренней.

— Ты бы хотел сейчас обсудить… семантику? — спросил Спок, его выражение лица не выдавало ничего, кроме наивной невинности.

Оу. Как очаровательно, его низкий голос умудрялся намекать на столько всего. А тёплые глаза поддразнивали своего капитана, подначивали, знали. Джим был так близко к нему, что это было несмешно.

— Ага, пока мы обсуждаем технические формальности, — он шагнул вперёд.

— Научная терминология представляется тебе желанной темой, в то время как основные физиологические данные свидетельствуют об обратном, — ответил Спок, тоже делая шаг к нему.

— Супер, так что, теперь ты можешь читать мои мысли?

— Не твои мысли, Джим, — взгляд Спока скользнул вниз и обратно быстрой, обжигающей молнией. — Твоё тело.

— А.

— Именно поэтому я использовал слово «физиологические», а не «психологические». Ты понимаешь разницу, я полагаю?

Это не должно было звучать как грязные разговоры. И не звучало.

Правда не звучало, Кирк!

— О, я понимаю.

— Хорошо.

Джим протянул руку и мягко положил её Споку на грудь, где у людей было бы сердце. Потом он медленно скользнул ей вниз и в сторону, туда, где быстро и беспокойно под его ладонью бился пульс вулканца. Его прохладная рука почувствовала огромное сердце под горячей кожей, и тогда он позволил ей упасть на узкую талию Спока.

— Я…

Он не мог до конца поверить, что всё это происходило. Так сильно хотелось обернуться вокруг его позвоночника и заполнить его всего от пальцев рук и до кончиков пальцев на ногах (и… других частей), такие примитивные желания и эмоции, без сомнения, были последствиями болезни, как говорил себе Джим (конечно, он не был полным идиотом, и он не мог дурачить себя дольше секунды).

Это было больше, чем голод, может, скорее, жажда, но как-то сильнее… что? Как это было возможно? Человек может умереть без воды, умер бы Джим без Спока?

О. Да.

Конечно, умер бы. Очевидно.

Но он и так это знал, правда?

Голос прошептал ему в ухо, что Спок не знал. Что Споку следует знать. Что это не вина Спока, что он выглядел так прелестно в том защитном костюме, и что Джиму очень нужно было выбросить эту ткань из головы.

— Спок…

— Да?

Мягкая искренность в глазах Спока заставила его сжать в кулаке ткань ужасной, бесполезной, сдерживающей голубой униформы, которая выглядела бы намного лучше, если б валялась на полу мятой кучей.

— Я думаю, что мне стоило бы упомянуть пару вещей… просто для ясности.

С впечатляющей скоростью Спок отступил назад и придал своему лицу выражение безразличной беспристрастности, хотя последнее потребовало у него видимое усилие.

— Мои извинения. Я был во власти ложного впечатления, что ты желаешь с…

— Воу, стоп. Прекрати сейчас же. Я… не думаю, что смогу держать себя в руках, если ты скажешь это прямо сейчас. Дай мне секунду объяснить, пожалуйста, — Джим осознал, что тяжело дышит, и мысленно дал себе пинка. — Мне нужно сказать тебе, что я чувствую, чтобы ты знал.

Спок ждал с отсутствующим, закрытым выражением лица.

— Я имею в виду… это было помутнением. Я могу помнить всё, что мы сделали, и всё, что почти сделали… как будто мы оба были пьяными, за исключением того, что это было в тысячу раз хуже, да? Может ли это считаться, если всё произошло так? О, чёрт, я даже не знаю, что говорю. Или пытаюсь сказать, потому что я выражаюсь не очень понятно и… хмпф…

Никогда, никогда раньше его вздор не прерывали так. Это было… потрясающе.

Язык Спока был сладким на вкус и ощущался изумительно, когда обводил губы Джима, а пальцы Спока впились в его спину так жёстко, о, но Джим издавал звуки, как лопочущий подросток. Так почему…

Спок отстранился, и Джим не захныкал. Даже немного, потому что это было б ужасно по-девчачьи, а Джим был мужчиной.

Полноценным мужчиной, говорю вам.

— Прости меня, — сказал Спок, отступая назад и аккуратно разглаживая складки на своей рубашке. — Ты говорил?

— О, да, точно, после этого моя речь будет более связной. Спасибо большое, Спок, очень помог, — его фальшивое возмущение заставило глаза Спока сиять ярче.

— Я всегда стараюсь услужить, капитан.

— Услу… Ты издеваешься? — его голос даже чуть-чуть не был визгливым до крайности. Неа.

— Джим, — внезапно голос Спока стал более глубоким и… почти осязаемо хриплым, как будто его глотка была повреждена. — Нет необходимости… твои эмоции… Я думаю, что не был полностью осведомлён о своей… привязанности к тебе. Это правда, до тех пор, пока я не был вынужден противостоять ей сегодня.

Джим облегчённо вздохнул. Он был точно в курсе своей точки зрения на это, и он знал, что любил… Господи, любил, да, любил Спока. Но это то, что ему по-настоящему было нужно. Потому что Спок был с Ухурой, и Джим мог излучать бахвальство, самоуверенность и прочее, но когда дело доходило до его собственных эмоций, скрытая неуверенность была очевидна.