Hate This and I'll love you (СИ)

— Ухура, как думаешь, у тебя получиться связаться с лазаретом? Маккой мог приготовить лекарство, если добрался до лаборатории… вообще, лучше попробуй сначала лабораторию.

— Серьёзно? Это замечательно! Тогда я свяжусь с тобой, когда найду его.

— Спасибо. Кирк откл… стой!

Потому что он только что услышал, как двери мостика открылись. И это сразу означало несколько вещей; они были заблокированы, так что человеку пришлось ввести аварийный код для открытия, но его знали только четверо людей на корабле. Так что это был либо Джим (…маловероятно), либо Скотти, Спок или Маккой.

— Что такое? Что-то не так?

Он обернулся и широко улыбнулся.

— Тебе не надо его искать. Боунс здесь.

Джим взволнованно соскочил с кресла и остановился прямо перед своим лучшим другом, лучась улыбкой.

— Сработало?

Маккой выглядел уставшим и обеспокоенным, с мешками под глазами и потом, покрывавшим лоб, но не больным. Он невольно улыбнулся в ответ и поднял гипоспрей.

— Да. Попробовал на себе.

— Ты заразился?

Джим отодвинулся в сторону, чтобы дать доктору пройти, и тайком проверил турболифт, как будто он ждал, что Спок прятался в уголке, собираясь выпрыгнуть и сказать «бу».

— В самом конце… один из техников лаборатории. Хорошо, что мы закончили всё прежде, чем стало слишком поздно, — и наконец Маккой кинул взгляд на его грудь. — Боже мой, дружище! Что с тобой произошло?

— Самурайский меч Сулу. Долгая история, — и он заслужил её под Трагичным Взглядом Смерти. — Я в порядке, Боунс. Давай лучше вылечим нескольких людей. И думаю, начнём с моего рулевого. Мне нужен пилот.

Внезапно мостик задрожал от сурового голоса.

— Джеймс Тиберий Кирк, ты расскажешь мне, что там у вас происходит, или, клянусь, я сама поднимусь и врежу тебе по…

— Ухура! — Джим подбежал к коммуникатору на подлокотнике; он уже и забыл, что она всё ещё ждёт объяснений происходящего. — Ничего не происходит! То есть мы в порядке. Боунс нашёл лекарство, и он сейчас начнёт применять гипо, и всё правда будет в порядке!

— Ох. Хорошо тогда. Привет, доктор Маккой!

— Так мило это от тебя слышать, Ухура.

— И… Леонард, могу я попросить тебя об одолжении? — её голос стал нежным. Джим тотчас что-то заподозрил.

— Что за одол…?

— Конечно, Нийота.

— Вылечи сначала капитана, в конце концов, это стандартный протокол, и если он заартачится, пожалуйста, ударь его по-дружески от меня?

— Вылечить…? Постой, ты заражён?

— Упс, — Джим осторожно отступал от разгневанного друга. — Да, но я собирался упомянуть об этом…

— Поверить не могу! Но… ты не ведёшь себя как сумасшедший!

— Ага, вообще-то, Сулу тоже был заражён, но сейчас он более-менее в порядке… или, по крайней мере, держится, как я, о, и ещё Ухура, Чехов и… Спок!

— Ладно, Спок, очевидно, бы не…

— Нет, я… Спок!

До этого самого момента Джим был очень хорошим мальчиком. Он поглотил все свои страхи и эмоции и запер их в надёжном месте (ну или пытался игнорировать их изо всех сил) с тех пор, как зашёл на мостик. И он доставил всех в безопасность, каким-то образом запустил холодный перезапуск двигателей и на варпе ушёл от опасности.

Неплохо для рабочего дня, если принимать всё во внимание.

Так что когда он, усталый и измученный в конце всего этого, увидел своего первого помощника, который выглядел немного менее безупречно, но всё же совершенно уничтожительно, если такое слово вообще есть, хотя кого это волнует, зная, что они больше не были перед лицом неминуемой опасности и что он скоро будет излечен от болезни, которая лишала его здравомыслия… капитана можно простить за то, что он дальше сделал.

Разумеется, он сдался и, рванувшись вперёд, бросился в объятия Спока… а затем накрыл его губы иссушающим поцелуем прямо там, на глазах у всех.

В общем, момент был не из лучших или очень профессиональных в его жизни.

— Всё хорошо? — обеспокоенно спросил он, отстранившись, чтобы взять лицо Спока в свои руки и бережно его осмотреть. — Ты в порядке, верно?

— Джим…

— Я так по тебе скучал, я скучал по тебе все эти пять минут, и это было ужасно, и никогда, никогда больше не оставляй меня, потому что я этого не переживу!

Он мог чувствовать только Спока вокруг себя, большие руки, видимо, неосознанно покоящиеся на его боках. Он не мог вспомнить, почему он должен был быть смущён; его уставший, запинающийся мозг фиксировал только Спока и отказывался признавать существование чего-либо ещё.

— Джим, ты…

Но Спок, кажется, был неспособен закончить предложение; он просто внимательно смотрел на Джима, и ласковые искры нежности сияли в его глазах.

И посреди оглушающей тишины мостика раздался тихий шёпот над микрофоном:

— Они поцеловались? Поцеловались же, да?

— Ты болен, Джим, — голос Маккоя, дрожащий от веселья и, возможно, немного от досады, был похож на эхо чего-то важного, что Джим забыл.

— Я… но… Спок, — он был одурманен и позволил своему телу упасть на сильные мускулы Спока, чувствуя смущение и жар, но он был блаженно, абсолютно счастлив. — Ладно. Может быть, я болен, — пробормотал он Споку в плечо. — Но ты… ты ведь останешься со мной, правда? Я могу держаться за тебя сейчас?