Hell to the Heavens (СИ)

Он снова усаживается на чужую кровать, завороженно глядя на сестру. Она так надеяться на то, что этот проект кому-то нужен, на то, что её выпустят снова, что там, едва учёба закончится, она сможет остаться там, подле человека, у которого он пытается её отнять, там, где ей позволят сиять, где не будут пытаться загнать в тёмный угол и выпускать лишь ради того, чтобы глаза не отвыкли от света. Это всё бесполезно. Она не вырвется, как бы сильно ни старалась, как бы не желала рвать своё сердце, как бы ни дорожила своими мечтами и чувствами…

Бесполезный кусок мяса в её грудной клетке он разорвёт сам, превратит в кровавую кашу, посмеётся над её чувствами, а потом приблизится, мягко слёзы с уголков её глаз слизывая. В большем нет смысла, нужно лишь подтолкнуть… Вот только раздора он посеять между ними не способен, сам лишил себя такой возможности, примерив на себя роль её тени. А она улыбается, видимо думает о чём-то светлом и недостижимом. Глупая милая сестра, так отчаянно верит… Или пытается убедить себя в этом…

Он невольно фыркает, всё-таки решаясь подойти к столу и заглянуть в то, над чем она так усердно трудится. Едва ли что-то понятное ему, но всё же… Она такая спокойная сейчас, такая расслабленная… Впору осторожно обнять и не позволить вырваться. Дилюк ловит на себе усталый вопрошающий взгляд и сглатывает. Сестрица так ласково сморит на него, словно не обвиняет его в своём паршивом существовании от уймы запретов, особенно тех, что пытаются разорвать её нити, связывающие с Дайнслейфом. Дилюк оставляет осторожный поцелуй у неё на лбу, на мгновение забывая о желанной мерзости. Как можно поступить настолько подло, когда конкретно в этот момент его ни в чём не винят и искреннее, подобно кровной сестре обожают. Ему не нравится подобное виденье ситуации с её стороны. Он хочет быть ближе чем брат, он хочет иметь больше, чем брат.

Чужие глаза закрываются, со стороны Кэйи слышится беспокойный выдох. Мгновение — глаза распахиваются и она негромко отзывается:

— Я всё ещё жду извинений… — спокойно скажет она, сложив руки в замок и выжидающе глядя на Дилюка. — Это конечно здорово, что ты меня так опекаешь, но… не настолько же, чтобы заставить меня сомневаться, буквально в каждом своём шаге…

Она вскинет бровями, заглядывая в непроницаемое лицо Рагнвиндра и поднимется, понимая, что вообще-то, в этом нет никакого смысла. Как бы сильно она не старалась убедить его в том, что она любит этого человека, что хочет, чтобы ей эти чувства позволили, но… Брат — непробиваемая крепость, не позволяет и надеяться на снисхождение. Она сглотнёт и в кровать упадёт, взглядом за потолок цепляясь и руки в стороны раскидывая, словно на неё навалилась вселенская усталость.

— Я не буду этого делать, — присев на край, отзовётся Рагнвиндр, положив руку на чужое колено, чуть сожмёт то, едва уловив вопросительный взгляд, сбросит тапочки и с ногами заберётся на постель, устраивая голову у неё на груди. — Потому что так было бы действительно лучше…

Последние слова он почти выплюнет, её в лицо, сожмёт запястья чужие и злобно посмотрит на неё так, словно она совершила непростительную глупость. Хотя… Именно так он это и воспринимает. Как она вообще смеет думать и говорить о нём, когда Дилюк совсем рядом? Когда держит её руки, на остатках самообладания отталкивая себя от того, чтобы в тело своей сестры зубами впиться, чтобы стиснуть её талию и усадить себе на бёдра, размашистыми движениями всю дурь из этой прекрасной головы выбивая. О, он точно совершит эту ошибку, когда она попытается вывернуться из цепкой хватки, но пока… Предупреждение — ласковое касание губ к щеке. Им бы поговорить об этом, а не прикасаться к друг другу столь откровенно… Она вздрагивает.

Синева глаз смотрит на него с испугом, словно ещё пара мгновений — и её растерзают, оставив огрызки костей и кожи где-нибудь на богом забытой свалке. Она замирает. Сгибает ноги в коленях, желая спихнуть с себя настырного Рагнвиндра, но видимо, сегодня удача явно не на её стороне. Ноги оказываются раздвинутыми аккурат перед носом сводного брата. Тот прикусывает губу и бёдра обманчиво-мягко оглаживает.

— Ты останешься со мной… — утыкаясь носом в солнечное сплетение, скажет он, под спину руку просовывая, чтобы застёжку лифа найти, другой же, её руки над головой удерживая, мысленно смеясь с ударов чужих пяток по своей спине, пусть брыкается, так куда интереснее. — Поэтому, я не буду извиняться за это. Он лишь мешает.