Hell to the Heavens (СИ)

И он уйдёт, повелев тем собираться, скажет поторопиться и скроется в воротах, с цветами следуя на шум. Лишь усмехается в лицо бармена, да к стойке подходит, хитро в алые глаза заглядывая и на стойку лилии осторожно кладёт, голову на бок склонив. На него смотрят с вопросом, то и дело взгляд на цветы переводя. Аякс отстраняется, чтобы не признавать ощущения растекающейся вокруг горячей лавы, лишь глаза прикрывает, и выдыхает тяжело.

— Мне очень жаль… Не могу заставить себя говорить о ней в прошедшем времени, — выронит он, приоткрыв глаза и взгляд от Рагнвиндра отстранив, не желая смотреть тому в лицо, не желая чтобы его ложь была тут же раскрыта, замирает. — Она безумно любила их.

Дилюк знает. А потому лишь щурится, злобно посмотрев на предвестника. Он сам убил её, что-то шептал той перед смертью, прежде чем пуститься в бой вновь. Но он заберёт цветы, лишь потому что ему действительно жаль. Без неё, кажется, что краски города выцвели, и несмотря на весь этот шум, стало непривычно тихо. С его губ ничего не слетает, хотя очень хочется, но…

Аякс уходит, замечая грусть в чужих глазах. Кажется, он звучал достаточно убедительно. Или тот ещё не свыкся с мыслью о её смерти. Думал, что его изворотливая сестра выберется… Не выбралась, точнее для жителей этого города не выбралась.

А снега хребта замораживают каждого, кто в горы решится ступить, отнимают жизни фатуи, превращая их в такие же сугробы, как и снежных кабанов. Вьюга рвёт и мечет, словно с фальшивой смертью принцессы не желает мириться, словно зовёт ту до безобразия отчаянно и громко, а потом… Становится злее, когда та не приходит, дует, дует, не выходя за пределы гор, а его люди, глупцы, бегут туда, словно считают себя лучше других…

Вопреки отсутствию приказаний, Тарталья отзывает всех исследователей , отправляя их на родину прежде чем военный лагерь будет собран, прежде чем чёрный капюшон обезличит леди Альберих, которую он усадит в седло вместе с собой. Да, они пригнали лошадей, на случай если остальные подразделения окажутся побеждены.

Кэйа для этих людей — прихоть предвестника, своеобразный трофей, сути которого они не могут понять. Для него — она причина всего кровопролития. Принцесса, чей уход заставит лютовать морозы на хребте, чей уход обозлит горожан, но всё-таки… Он выполнил задание царицы, приведёт её в свою страну. А потом заберёт домой, на весь свой отпуск, что она ему после миссии даст.

Леди Альберих затеряется в тихом месте, где расположен его дом. Он позаботится о том, чтобы она никогда не попалась на глаза её величеству вновь, или кому-то из предвестников. Слишком сильно он жаждет сохранить эту тайну. Ну и что что она принцесса давно падшей цивилизации? Он не позволит им сделать из неё лабораторную крысу. А потому лишь усмехается, замечая косые взгляды в свою сторону. Кэйа прижата спиной к его груди, держит поводья. И хоть она намеревается выпрямить спину, поднять голову, ударяя его макушкой по подбородку. Тарталья лишь усмехается, перехватывая те покрепче. Да, он помнит, она бывший, но всё-таки капитан кавалерии. И если пожелает, если найдёт нужный момент, заставит его пожалеть о том, что он решил не использовать карету. Он прикусит губу, и осторожно проводит пальцами по её руке, напоминая о том, что её не стоит и пытаться. Благо вокруг не безлюдные пустоши и в случае побега, её найдут стремительно быстро. Кэйа шумно выдыхает, отпуская те, и всё-таки… Позволяет себе тень улыбки от глупости всего, что с ней произошло. Её считают мёртвой в том месте, что считает своим домом, а возвращаться в бездну она тоже безумно не хочет. Не хочет давать им надежды, не хочет чтобы этот мир горел… Но и в плену у фатуи она не собирается задерживаться, хотя, ей кажется что так просто ей оттуда не выйти.

***

Когда они прибывают на место, Тарталья тут же уводит её в отведённый ему кабинет, на ходу прося кого-то предупредить Её Величество о его прибытии вместе с трофеем, о котором Царица его просила. Хватка на запястье ослабнет лишь с приходом в тёмную комнатушку и первым делом девушка сбросит с головы капюшон, чтобы по сторонам оглядеться. Это всё так похоже на её комнату в Ордо Фавониус, что она невольно усмехается, а потом принимает из чужих рук другой свёрток, вопросительно смотря на Тарталью. Да, она знает, что всего этого не должно происходить, знает что должна сопротивляться и бежать, но не может. Не сейчас, когда вокруг происходящее ни черта не понятно. Она ещё раз посмотрит на него, тихо скажет что-то едкое, а потом развернётся к нему спиной, слушая что-то о том, что хоть она и военнопленная, ни в одном документе это не указано, а потому ни в чьих руках кроме его, она не окажется. Говорит о том что она не должна говорить о своей фамилии, о том, что каэнрийцы тут тоже живут и находятся под покровительством первого предвестника, что её имя тут не покажется странным, а потом, едва белое одеяние окажется надетым на неё окончательно, развернёт лицом к себе, в синеву глаза заглядывая.