Hell to the Heavens (СИ)

Родителям избранница не нравится сразу. В ответ на не самоё тёплое приветствие, им отвечают режущей хитрой улыбкой и холодным взглядом, тут же на детей переводимым. И правда, те смотрят на неё гораздо теплее, но пугливо к Тарталье жмутся, иногда решаясь взглянуть на неё. Кэйа закрывает единственный глаз, а родители кивком зовут Тарталью, на короткий разговор.

Кивнув, тот велит младшим всё-таки познакомиться с нею, потому что теперь она будет жить с ними. Девушка раскроет глаза, позволяя рыжей девчушке взять себя за руку и к дивану увести. Альберих осторожно сядет на край, и улыбнётся чуть мягче, замечая мертвенный страх в глазах детей. Кли так на неё не смотрела, поэтому она расслабляется, мягко предлагая хотя бы познакомиться.

— Ты же Кэйа… Братик много о тебе писал, говорил что ты самая лучшая и прекрасная, но… — девочка говорит тихо, словно боится её обидеть, мечется глазами по сторонам, в поисках нужных слов.

— Но ты похожа на одноглазика, только злая! — заканчивает за неё мальчишка, не решаясь приблизиться и кажется, брата поменьше собой закрывает, чтобы та ни за что не посмотрела на него.

Кэйа откинется на спинку дивана. Кажется она не понравилась им с порога, что ж, время проверить себя на прочность. Она ухмыльнётся, глаз широко распахнёт, заставит Тевкра поёжиться, заметив в глазу той звёздочку. Прижмёт того к себе, едва она встанет, и зажмурится, едва она зевнёт.

— Что ж, тогда буду дружить с магами бездны… — бросит она, замечая как съёжится девочка, хватая ту за руку и тихо прося её не делать этого, это ведь опасно!

— Они не умеют этого! Ты что, хочешь чтобы они на тебя напали? Тут все леса ими кишат! Только и успевай забирать покойников! — она понимает что братец расстроится, и хочет думать что это шутка, слетевшая с её уст, но кажется, если она пугает только своим присутствием, то и магов приструнить в её силах…

Взгляд детей станет менее враждебным, едва она мягко треплет рыжие волосы, когда касание холодной руки окажется, по ощущениям самым ласковым из тех, что ей удавалось почувствовать. Первый шаг сделан, осталось вспомнить как ей удавалось ладить с детьми там, где она носила звание капитана и была правой рукой магистра…

***

— И это о ней были всё твои письма? — строго спросит отец, потирая руки от холода. — Она же уродина! И взгляд этот, со звёздочкой! Сначала ты цепляешь бездну в виде артефакта, потом приводишь не пойми кого из неё, а потом твои дети будут магами бездны? О чём ты думал?

— Кого ты привёл? А я уж радовалась за тебя! А она холодна, и смотрит так уничижительно на всех! Уж я быстро поставлю её на место, не сомневайся, — говорит женщина, на сына грозно смотря, но в конец сдаваясь и крепко обнимая ребёнка, чувствуя родные руки на своих плечах, сменит гнев на милость. — Ну что ты в ней нашёл?

Аякс поцелует мать в макушку, а потом посмотрит на отца и решится…

— Я безумно влюбился, мам…— признается он, думая, что этого будет вполне достаточно, услышит чертыхания о том, что его следовало женить на какой-то соседке, прежде чем он приведёт домой непонятно кого. — А ещё она умеет готовить. Ты ведь расскажешь ей что к чему, правда?

Женщина хмыкнет, но кивнёт, из объятий сына выпуская. А потом на мужа посмотрит неодобрительно. Стерпится — слюбится? Пора проверить в правдивость этого высказывания.

За стол они сядут в полном молчании. Улыбка на губах девушки станет гораздо мягче, из взгляда пропадает жгучий мороз, она улыбнётся и обернётся к матери, что спросит её о родственниках. А та мягко позволит той узнать чуть больше, говоря что в живых у неё лишь сводный брат, да и тот считает её погибшей. Кажется, она вздрогнет, а отец нахмурится, спрашивая откуда. И снова в ответ поступит очередной обтекаемый ответ о том, что она выросла в городе ветров. Им это определённо не понравится. Она и так выглядит непоколебимой, так ещё и через чур свободолюбива. В глазах детей будет читаться жалость и интерес.

— Что случилось с твоими родителями?

— Родными или приёмными? — спросит она, подняв взгляд на женщину, Аякс вздрогнет, осторожно руку девушки накрывая, словно прося не расширять пропасть между ней, и теми, кого он называет семьёй, любой ответ вызовет в них лишь ненависть, и мягкий кивок заставит его чуть успокоиться. — В любом случае, что те, что другие давно лежат в земле…

Ответ исчерпывающий. Остаток ужина проходит в полной тишине. Родители перешёптываются, дети украдкой спрашивают что-то совершенно неважное, давятся странной улыбкой и замолкают, прилипая к братику. Тарталья чувствует, что это провал. И лишь взгляд странный кидает на избранницу, на неодобрение в глазах родителей острыми ледяными шипами в улыбке и взгляде отвечая.

***

— Однажды я уведу тебя с собою в бездну, посажу на трон и устроюсь на твоих коленях… — тихо скажет она, едва Тарталья в кровать её толкнёт, а в ответ она уложит руки на его щёки, хитро посмотрит на него, сбросит повязку с глаза, ярким янтарным свечением заставляя на себя посмотреть. — Близнецы лишь отменная подпитка, для дерева, которое пробудит моя кровь…