hollis d pereval v seredine puti

мого себя. Не чувствуя родительского одобрения, мы

не можем полюбить себя. ВоОвторых, Данн осознает, что его первое ощущение фемининности оказалось

настолько позитивно заряженным, что он смог пеО

ренести это доверие и любовь на других женщин. По

* Not Dancing, p. 34–40.

118

Глава 3

всей видимости, здесь он вступает на опасный путь: даже для ребенка эти земли находятся под запреО

том. Встретиться с Другим — все равно, что посетить

другую планету. Если первая встреча понравилась и

получила одобрение другой стороны, значит, и посО

ледующие встречи обещают то же самое. Третья разО

новидность исходящего от матери излучения (первые

две — это ощущение того, что тебя любят, и встреча с

таинством Другого) — это наделение ее мудростью.

Так, например, она очень хорошо знала, как именно

удовлетворить познавательную потребность ребенка, чтобы не разрушилась завеса таинственности и загаО

дочности. Отметим также, что эти воспоминания поО

мещены в контекст обыденной жизни, так что данное

событие оказалось не травматическим, а, наоборот,—

психологически благотворным.

Кроме поддержки у ребенка чувства безопасносО

ти, на глубинном уровне родитель является носитеО

лем определенных архетипических черт. То есть все, что ребенок видит в родителе, служит ему моделью

для подражания и активизирует в нем аналогичные

внутренние способности.

Понятно, что родитель часто сам оказывается реО

бенком несовершенных родителей, и все, что он моО

жет,— создавать образцы накапливаемого им опыта

и передавать его ребенку. Так, из поколения в покоО

ление переходит наследие травматической, измученО

ной души. Две главные потребности ребенка — это

потребность в заботе и потребность в доверии. ЗаО

бота заключается в том, что полжизни окружающий

мир будет отвечать нашим потребностям, заботиться

о нас, поддерживая и подпитывая нас физически и

эмоционально. Суть доверия состоит в том, что мы

приобретаем внутренние силы, необходимые для отО

вета на вызов, брошенный жизнью, и для борьбы за

исполнение своих желаний. Несмотря на то, что проО

являть заботу и доверять ребенку может либо один, либо оба родителя, забота всегда архетипически асО

Внутренний поворот

119

социировалась с фемининностью, а доверие — с масО

кулинностью.

В длинном стихотворении под названием «НаО

следство», состоящем из нескольких частей, Данн

прослеживает эволюцию роли своего отца в семейО

ных мифах. Первая часть стихотворения называется

«Фотография»; в ней идет речь о встрече ребенка с

архетипом скрытно проявляемого доверия.

Мой отец находится в «Капитане Стернсе»,

ресторане в АтлантикОСити.

Идет 1950 год,

я тоже там, мне одиннадцать лет.

Он продал больше всех мороженой рыбы.

Вот почему мы там,

закончив все свои дела.

Это было еще до того, как наш дом наполнился

шепотом, еще до того, как понадобились

свидетельства и жизнь закончилась крахом.

Отец улыбается. Я улыбаюсь.

Перед нами стоит

корзина креветок.

На нас одинаковые рубашки

с короткими рукавами и маленькими корабликами.

Это еще до того, как появляется разница

между простодушием и счастьем.

Вскоре я встану,

и рядом с ним сядет мой брат,

мать закроет ставни.

Мы верим в справедливость,

мы поОпрежнему верим, что Америка

молится и поет гимн.

Хотя у отца редеют волосы,

по его лицу видно, что ничто

не сможет его остановить*.

В строках этого стихотворения чувствуется

ностальгия поэта, его тоска по дому. На этой зариО

* Not Dancing, p. 41.

120

Глава 3

совке запечатлен момент истины, не единственной

истины из всех истин, но всеОтаки — истины. Чем

можно измерить мир? Согласно Томасу Элиоту,

«мы измеряли наши жизни в кофейных ложечках…

единственным памятником нам осталась одна асО

фальтовая дорога и тысячи закатившихся мячей

для гольфа»*. Для отца и сына из стихотворения

Данна мир измеряется количеством мороженой

рыбы, которой должно быть больше, чем у какогоО

нибудь другого отца. Это утраченное детство, утО

раченная простая благочестивая Америка, но, тем

не менее, «по его лицу видно, что ничто не сможет

его остановить». Чувствуется, как от отца сыну пеО

редается некое таинство, тогда как мать раскрывает

другое таинство, дарующее свободу будущему мужО

чине.

Ребенок, который не был свидетелем соверО

шения этих таинств, совершенно иначе достигает

стадии первой взрослости. Когда в модели родиО

тельского поведения наличествуют опасения, страх, предрассудки, созависимость, нарциссизм и бессиО

лие, на стадии первой взрослости наблюдается или

их доминирование или же их отчаянная гиперкомО

пенсация. Проведение различий между собственным

знанием и всем тем, что идет от родителей, является

необходимой прелюдией ко второй половине жизни.

Еще одно стихотворение Данна иллюстрирует

решение задачи поиска смысла путем ответа на клюО

чевые вопросы. «Насколько я похож на свою мать?»

«Насколько я отличаюсь от нее?» «Насколько поО

хож на отца?» «Чем отличаюсь?» «Кто оказал на

меня большее влияние?» «Где был другой родитель, когда все это случилось?» «Хотелось бы мне в друО

гой раз отправиться в одиночное плавание?» Крайне

важные вопросы. Не всегда на них можно получить

прямые ответы, ибо то, что волнует нас, часто идет