HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

Ей не ту фонограмму поставили, а нужную на берегу забыли. Возвращаться не стали – нельзя столько топлива списывать, даже под «Утреннюю почту». Итак полугодовой лимит соединения под один корабль и выход приспособили. И самолет с ревом над палубой прошел. А знаете, сколько он в час сжигает? Вот то-то…

Кордебалет, остававшийся на берегу и не вызывавший опасений, тоже нанес ущерб флоту: у неподвижного автобуса с затемненными стеклами лопнула рессора… А что, девчонки молодые, темпераментные…

На ночевку звезд размещаем на «гидрографе» и сауну готовим. Всяких бас-гитаристов и кордебалет – на десантные корабли. Километра за четыре от «гидрографа». Отсекаем чуждое.

Я со старпомом двухметрового роста проверяем готовность корабля к приему звезд российской эстрады. В пустынном корабельном коридоре – матрос с дрелью. Занят, увлечен, даже язык высунул от усердия. Вертит ручку… Мягко интересуемся, чем хлопец занят. Что и зачем сверлит. Хлопец проглотил язык. После демонстрации старпомовского кулака в голову ребенка заговорил. Оказалось, переборку сауны сверлит. Годки решили посмотреть, каковы звезды голенькие. Ломаем коварный и убогий замысел.

Старпом остался недоволен – дырочка была слишком низко, да и мала. Объектив фотоаппарата не влазит. Накостылял матросу по шее, организовал все правильно.

У меня до сих пор эти фотографии звезд хранятся в бане, в тайнике – чтоб жена не нашла. Правильный человек старпом был… Папарацци, до свидания! ДСП для сугубо личного пользования.

Как по «телеку» ее увижу – на фото украдкой посмотрю. Да, сдала немножко, но все равно, очень ничего… Что после сауны было – рассказать не могу. В силу врожденного такта. Она ведь все поет…

Кто-нибудь! Ау! А вы помните эту «Утреннюю почту»?

«Зик транзит глория мунди…»

Гриб преткновения

А ведь верно, что слово или маленькая ошибка могут и до ракетно-ядерной довести… Боже, дай ума дипломатам!

– Викторыч, спать ложиться нельзя. Не встанешь.

– Иваныч, отстань…

– А я тебе говорю, нельзя! Уже 5.30!

В висках гулкий отсчет секунд, во рту «кака», глаза закрываются сами. Тяжелая ночь. Голова кружится.

Я проиграл три рубля. В «тысячу». Денег не жалко, здоровья нет… Тошнит, болит не только кора головного мозга, но и древесина.

Подушка-подружка, где ты? Уронить голову и забыться… А тут этот противный Иваныч. Нет, не друг, сволочь, тормошит. Блин, как тошнит…

Мы не на базе в Петропавловске, вернее, в Завойко. Лодка в док собралась, постановка завтра. Пусть механик отдувается. Спать… А я думал, старпом, ты мне друг. Сука ты, не тормоши…

– Виктор ыч, подъем флага через 20 минут. Пойдем. Подъем!

– Блин, друг называется. Да не сплю я. Я просто на все глаза закрыл.

А какая мягкая подушка… Что? Подъем флага? Встать, встать… Елы-палы, встал! Удивительно… Хотя, только мертвый моряк имеет право не выйти… А я жив. Лучше бы вчера умер.

– Иваныч, вперед, на подъем флага!

– Вот и молодцом, Викторыч, вот и молодцом. Говорил я тебе, спать нельзя!

Вскарабкались. Построение. Доклад командиру.

– Флаг поднять!

Лапы к уху! Вольно!

– Слушай суточный план. Командирам боевых частей начать развод на работы.

Ну старпом, ну зверь… Железный он, что ли?

– А вот теперь, Викторыч, и передремлем пару часиков. Командир тоже спать идет, но нам встать надо чуть раньше…

Друг. Опытный, умный. Здравствуй, долгожданная подушка!

А как хорошо все начиналось.

После «адмиральского часа», раздачи очередных пирогов, кнутов и пряников на построении командир подошел ко мне и задумчиво сказал, посмотрев на лес, начинавшийся прямо за пирсом:

– Зам, а ведь грибы пошли… Пойдем, проверим? Собирал?

Пошли. Ну, я-то грибы в лесах под Владиком собирал с детства, крупные. Заросли папоротника увидел, прилег. Среди тонких зелено-красных стеблей столбики потолще. И вперед. Корзина – сковородка.

В последний раз по грибы ходил уже здесь, на Камчатке. Друг пригласил. На склоны вулкана Авача. Идем втроем с соседом друга. Навстречу люди полные корзины прут, а у нас ноль, поганок даже нет. И не видели.

Друг говорит:

– Мужики, лес, хорошо. А вот рябина. Собирайте, собирайте ягоды, я вас варенье варить научу.

Собрали. Грибов нет. Да и ягоды сомнительные для варенья.

Километра через три, вверх по склону, наткнулись-таки на грузди. Рябину выкинули, грузди в кульки. А народ сверху спускаясь, все белые тащит. Обидно. Идем дальше. О! Пеньки! А на пеньках – опята! Облепили пенек, как бедные родственники богатого племянника. Пришлось выкинуть грузди, опят много. Режем. Ноги болят с непривычки пеших походов в гору, но настроение улучшается. Сосед друга говорит: «Ну что, не зря я вас в лес вывел? Опята! Научу вас готовить».

А сверху народ с белыми. Очень обидно. Хотя ладно, опенок тоже гриб…

А потом выходим на огромную поляну на самой вершине. Плато. На плато трава, а среди травы – белые. Тысячи! И шляпки коричневые размером с бескозырку. Стоят, красавцы, толстенькие, высокие. И до горизонта… А на грани видимости кратер дымится в снежной шапке, там, в конце плато. Тепло грибочкам. Ну, здравствуйте!

Понятно, сначала выкинули опята…